Мне стало дурно.
— Ты даже не представляешь, как долго я мечтал об этом, — соблазнительный и пылкий голос Себастьяна был низким, наполненным ленивой уверенностью, что очередная пассия сейчас сомлеет от восторга.
— Милорд… — протянула Фида, притворно смущаясь, хотя в её голосе слышалась нескрываемая жадность.
Я заставила себя не отворачиваться, хотя увиденное вызывало омерзение. Себастьян наклонился, жадно впиваясь в губы служанки, а её руки скользнули по его плечам, стягивая камзол. Ощущение отвращения усилилось, сдавливая грудь невидимыми тисками.
Поцелуй Себастьяна стал грубее. Фида слабо охнула, покорно принимая его напор. Их руки блуждали, хватая друг друга за одежду, за волосы. Ткань платья тихо зашуршала, и я заметила, как оно немного соскользнуло с белоснежного плеча.
Я вжималась в стеллаж, молясь, чтобы тени кабинета полностью меня поглотили.
Сцена, разворачивающаяся перед глазами, была не просто отвратительной, она была унизительной. Не для них, конечно. Для меня. Моё замужество, точнее, этот фарс, который так назывался, сейчас было растоптано этими мерзкими похотливыми играми. Совсем недавно был короткий период в моей жизни, когда я надеялась, что этот брак принесёт хотя бы уважение со стороны супруга. Но его не было и в помине. Он никогда не видел во мне женщину. Только вещь, на которую даже смотрел с отвращением…
Я крепче сжала кулаки, ощущая, как ногти вонзаются в ладони. Перед глазами встала та жуткая брачная ночь, которая оставила в моем сердце раны воспоминаний. Себастьян не смотрел на меня тогда с такой страстью. Не трогал меня с нежностью. Ни разу не поцеловал. Его движения были резкими, быстрыми, лишёнными какого-либо интереса или желания сделать мне хоть немного менее больно. Как будто я была пустым местом, инструментом для удовлетворения, и больше ничем…
Слёзы собрались в уголках глаз, но не слезы отчаяния. Это был гнев. Жгучий, острый, расползающийся по телу ядом. Грудь сдавило так сильно, что казалось, я сейчас задохнусь. И в этот момент произошло нечно удивительное.
Я не повелевала своему дару ничего, честно. Я даже не помнила о нем. Но он вдруг начал действовать без моей на то воли.
Книги. Они сдвинулись. Именно те, которые стояли на верхней полке ближайшего к любовникам стеллажа. Я услышала лёгкий шорох, а потом — звук падения. Одна, вторая, третья — книги с грохотом слетели вниз, будто сброшенные невидимой рукой. Одна из них ударила Фиду прямо по затылку, а другая угодила мужу в плечо.
— Ай! — вскрикнула Фида, хватаясь за голову. — Что это⁈
Она отскочила от Себастьяна, прижимая руку к месту удара, а затем, увидев кровь на пальцах, разразилась громким воплем. Муж резко развернулся, на его лице застыло недоумение, которое быстро сменилось раздражением.
— Прекрати орать, — бросил он резко, стряхивая с плеча боль. — Это просто книги.
— Книги⁈ Они упали мне на голову, господин! — громко всхлипнула Фида, хватая его за рукав.
— Перестань истерику разводить. Разбудишь всё поместье, дура… — Себастьян стряхнул с себя ее пальцы, как нечто отвратительное. Кажется, любовь внезапно подзасохла…
Фида обиженно замолчала, но тут же, откинув волосы, резко развернулась и выскочила из кабинета, оставив после себя лишь эхо болезненного всхлипа.
Себастьян остался один. Его взгляд метался по комнате, тени от канделябра плясали по лицу, делая его ещё более злым и мрачным. Он приблизился к стеллажу, внимательно оглядывая место, откуда упали книги. Я замерла, прижавшись к стене, чувствуя, как от страха кровь стынет в жилах. Если он найдёт меня…
Муж наклонился, поднял одну из книг, перелистал страницы и вдруг бросил её обратно.
— Чёрт знает что, — пробормотал он и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Я стояла в темноте ещё несколько минут, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Медленно выдохнула. Теперь, когда он ушёл, мне вдруг стало легче. Да, легче. Я впервые почувствовала, что это маленькое возмездие — пусть случайное, пусть необдуманное — принесло мне какое-то неожиданное удовольствие. Они заслужили это. Оба.
Я не сдержала улыбку.
Взяв несколько книг с полки, я мягко, без единого звука, выскользнула в тёмный коридор…
* * *
Добралась в свою комнату без происшествий, зажгла небольшую масляную лампу и уселась на кровать. Воспоминания о случившемся внизу всё ещё всплывали в разуме вместе с волнением, отвращением и злорадством, но я старательно отмахивалась от них, переключая внимание на книги. Первая же страница захватила меня с головой.
Это оказалась хроника королевства. Тёмная обложка без названия скрывала удивительный мир фактов и историй, которые завораживали. Лаконичные строки рассказывали о временах, когда земли, где я отныне жила, были ещё разрозненными княжествами. Каждая страница открывала в воображении новую главу: войны, союзы, предательства, взлёты и падения.
Я узнала, что нынешнее королевство Динария объединилось под одной короной всего несколько веков назад. Король Эдлард Первый, прозванный Мудрым, сумел объединить враждующие дома, женившись на дочери сильного северного князя. Эти страницы я перечитала дважды, любуясь его стратегией и умением видеть выгоду в самых сложных ситуациях. Его наследники продолжили дело, и династия правит до сих пор.
Имена нынешней королевской семьи отпечаталась в разуме сами собой. Его Величество Эдмунд Четвертый, славный правитель Динарии, Её Величество королева Селина, воспитывшая трёх детей — принца-наследника Люциана, принцессу Элоизу и принца Райнхарда — их описания были короткими, но достаточными, чтобы составить общее впечатление.
Прочитав о королевской семье, я на мгновение отложила книгу, прикрыла глаза и задумалась. Люди с такими громкими титулами всегда были для меня лишь фантомами — нереальными, сказочными и недосягаемыми. Но сейчас, став женой одного из аристократов, я могла, возможно, хоть когда-нибудь встретиться с кем-то из них. Мои глаза зажглись любопытством, а в груди потеплело. И все-таки большой и широкий мир вокруг все еще был полон тайн и сюрпризов, и я размечталась погрузиться в него с головой.
В следующей книге, помеченной витиеватым заголовком «Путеводитель по резиденциям королевства», я нашла нечто ещё более ценное — упоминание о самом королевском дворце. Конечно, это был не исчерпывающий план, но описание основных залов, башен и садов вдохновляло.
В восточной части дворца находились покои для приёмов, там же — тронный зал. В западной — личные комнаты королевской семьи. Сады, знаменитые своими лабиринтами, простирались на юге. Мелочи, возможно, несущественные для обывателя, в моём воображении складывались в карту, которая скорее всего