– Послушайте… – начал было мужчина, но его перебили очередной пощечиной от полицейского.
– Заткнись и тащи свой зад на совет.
Гримсвик был небольшим городом на севере Норвегии. Численность жителей доходила до двух тысяч, о чем всем с гордостью сообщалось. Еще недавно люди боялись жить в Гримсвике, веря, что холера, выкосившая большую часть населения в 1850-х, вернется спустя сорок лет. Но благодаря хорошему жалованью на лесопилках, где занимались заготовкой прочной норвежской хвоей, суеверия понемногу отступили.
Гримсвик окружали живописные леса, полные густых хвойных деревьев. Здесь ели и сосны вырастали до небес, наполняя воздух душистым свежим ароматом. Их стволы обладали уникальной прочностью и пользовались большим спросом, особенно в кораблестроении.
На севере, за лесами, начинались холмы, а дальше вздымались горы. Снежные вершины никогда не обнажались даже в разгар лета. Эти горы придавали городу свой неповторимый облик. У их основания природа создала уникальное место. Ущелье, где ветер никогда не затихал и, казалось, дул со всех сторон. Некоторые путники уверяли, что даже в июльский зной можно было увидеть падающий снег. Согласно легендам, в эти моменты великаны перекатывали валуны, тревожа снег на вершинах. Оттуда и пошло название – Йотунская расщелина.
Как раз в северной стороне, на одной из лесопилок, и обнаружили спящего бродягу. Лесорубы быстро скрутили его и отвели в полицейский участок. Человек даже не сопротивлялся.
Вида он был ужасного. Длинные растрепанные волосы. Редкая щетина. Худые впалые щеки. Лохмотья одежды, висевшие на костлявом теле.
Полицейский Лейф Хансен тут же сообразил, что этот проходимец оказался в городе не просто так. И легко связал происшествия последнего месяца с его появлением.
– Что ты знаешь о похищении детей? Где твои подельники? Кто ты такой? – Он осыпал незнакомца вопросами, но тот просто качал головой из стороны в сторону и отвечал, что ничего не помнит.
Поимка бродяги вызвала бурную реакцию. И спустя несколько часов мэр созвал совет для решения его судьбы.
Заключенного привели в ратушу на центральной площади, выстроенную из белого камня. Фасад здания украшали резные деревянные детали, сплетенные в узор. Высокие готические окна, обрамленные каменной резьбой, пропускали внутрь здания мягкий свет. Крышу покрывала темно-коричневая черепица. На вершине возвышался шпиль с флюгером в форме вороны.
Бродягу, или кем он там являлся, ввели сквозь массивные деревянные двери с металлическими накладками в просторный зал, где местные жители собирались для обсуждения важных городских дел. Ему пришлось сесть на деревянный стул со скованными цепью ногами.
Спустя четверть часа зал заполнился людьми. То были и обычные горожане, и члены совета в компании с местным судьей и мэром. На их лицах читались тревога и глубокое переживание. Горожане с шумом садились, шаркали ногами, поминутно сморкались и всхлипывали. Трое мужчин поодаль оживленно спорили, выглядит ли этот человек как настоящий убийца. Женщины, вздыхая, перешептывались и поминутно оглядывались на закованного мужчину. Даже сквозь слой грязи, длинные волосы и неопрятную растительность вокруг рта было понятно, что ему все равно не больше двадцати пяти.
– Такой молодой и уже ужасный преступник, – неслось со всех сторон.
– Тишина, мы начинаем собрание! – громко произнес мэр Карл Ольсен, и люди разом замолчали.
С виду мэру было не больше сорока. Среднего роста, с небольшим животом, на котором натянулись пуговицы пиджака. Длинные волосы, тронутые ранней сединой, были собраны в хвост. Обвисшие щеки покрывала светлая, местами рыжая щетина.
Городской судья на его фоне казался невероятно худым и высоким. Из-за острого носа и близко посаженных глаз он выглядел как грифон, высматривающий добычу. Светлые волосы его были зачесаны назад, открывая залысины на лбу. По возрасту он был старше мэра лишь на год.
Вдвоем они создавали комичный образ, однако никто из присутствующих даже не смел улыбнуться. В отличие от прикованного к стулу человека.
– Господин Ольсен, – обратился к мэру полицейский, – этого бродягу обнаружили ранним утром на одном из складов древесины. Он отказывается говорить о себе хоть что-то соответствующее действительности и каждый раз выдумывая разные басни. Госпожа Анна Берг, – он жестом показал на солидную даму, сидящую справа, – подозревает, что он может быть замешан в похищении детей.
Мэр Карл Ольсен слушал внимательно и не перебивал. Когда полицейский кончил речь, он что-то шепнул судье на ухо. Тот вышел вперед.
– Мое имя Олаф Берг, я судья этого города. – Он говорил тихо, но голос все равно звучал тяжело, как будто трубили в духовой инструмент: – Вы обвиняетесь в заговоре против детей Гримсвика.
Он сделал пару шагов.
– Поэтому будет лучше, если вы перед лицом закона начнете говорить правду.
Полицейский положил руку на дубинку. Задержанный медленно поднял голову и посмотрел в глаза судье:
– Ваша честь, я говорил правду полицейскому и тем людям, я не помню, как попал в ваш город, не помню, как меня нашли, даже имени своего назвать не могу.
Судья никак не отреагировал на его слова.
– Как вас зовут?
– Я не помню, – спокойно ответил человек.
Полицейский провел ладонью по дубинке.
– Что вы делали на городском складе?
– Видимо, спал, – пожал плечами подозреваемый.
В толпе сразу зашептались. Такой ответ показался слишком дерзким. Но мужчина спокойно стоял и смотрел в глаза судьи, словно пытаясь внушить мысль о своей невиновности.
– Что вы знаете о пропаже детей?
– То, что вы сказали: они пропали, и в этом подозревают меня.
Люди зашептались громче, полицейский сжал рукоять дубинки в ожидании указаний проучить наглеца.
– Хватит уже! – вскрикнула одна из женщин, сидевшая в компании госпожи Берг и двух мужчин. Все они представляли совет города и были его голосом на обсуждении важных вопросов.
Когда на нее обернулись все, кроме подозреваемого, женщина встала.
– Господин Берг, дайте мне слово. – Она вышла вперед. Было заметно, что ее тело бьет дрожь. – Вы же видите, что он насмехается над нами.
Судья остановил ее рукой.
– Перед вами Ингрид Ларсен, попечитель Дома Матери, и вчера, – Олаф Берг сделал паузу и посмотрел на подозреваемого, – вчера из приюта чуть было не похитили ребенка двенадцати лет…
– Ему тринадцать, – уточнила госпожа Ларсен.
– Тринадцатилетнего Эрика, – быстро поправился судья Берг. – И мальчик видел похитителя. Мужчина среднего возраста, неопрятный, прятался среди деревьев.
Зал ахнул, люди позабыв о манерах, стали шептать проклятия в адрес незнакомца.
– Все так, – добавила Ингрид, она все еще дрожала и сжимала левую ладонь правой рукой так сильно, что побелели пальцы.
– Сядьте, госпожа Ларсен, – махнул ей мэр, и дама послушалась.
Олаф Берг дождался, пока наступит тишина.
– И сегодня мы пригласили Эрика, чтобы он опознал того, кого видел вчера ночью.
Массивные дубовые двери распахнулись,