– На нас всех много навалилось, – сказал он. – Поплачь. Здесь можно.
– Почему ты меня утешаешь? – спросила она, всхлипывая. – Это же я…
Красибор перебил её и, обняв уже обеими руками, начал легонько убаюкивать:
– Ты цела и здорова, а в перспективе ещё и счастлива. В моих глазах это уже довольно неплохо. А утешать тебя должен я, потому что именно я всё и наворотил, не думаешь?
– Сейчас точно ты наворотил, – сказала она обиженно.
Её тон прозвучал так мило, что Красибор прыснул и прижал её крепче, стараясь заблокировать мысленно боль разбитого сердца. Он обожал её. Любил. И в глубине души знал, что именно поэтому магия и сыграла с ним такую злую шутку.
«Хотела дать мне то, чего хотел, сделать счастливым. Как умеет», – думал он, и дышать становилось труднее.
Фима немного успокоилась и, вытерев нос тыльной стороной ладони, сказала:
– Нет, отмен не придумывала.
– Тогда придумай сейчас.
– Ты простой такой, – она хмыкнула. – Прямо так возьми и придумай. Думаешь, это просто?
Гидра подошла совсем близко, но остановилась в десяти метрах от них. Фима была благодарна за такую деликатность со стороны зверюги. Спустя пару минут Красибор задал вопрос, и голос его звучал глухо и бледно.
– Так ты не сможешь вернуть его? Моего брата?
Она с досадой помотала головой:
– Боюсь, что нет. Я правда искала способ, но это слишком опасно. Хытр показала мне варианты будущего, в котором мы попытались, и там… Ну, ничего хорошего. Совсем.
Красибор зарылся пальцами в волосах, скрывая за предплечьем лицо, но Фима успела заметить наметившиеся слёзы в уголках его глаз. Впрочем, они не пролились. Спустя несколько секунд он сказал сухо:
– Жаль. Но, боюсь, так будет правильно.
Она молча прижалась к его груди и слушала, как мерно бьётся его сердце. Мелькнуло желание снова дважды коснуться пропуска, что по-прежнему был сжат в её ладони, но Фима отмела эту идею. И без заклинаний знала, что сейчас Красибору стало лучше и спокойней – потому что его гидра была рядом. Связь между ними поражала.
– Точно! – воскликнула вдруг Фима, подскочив. – Связь!
– Что?
– У вас же есть родственная связь с Милицей! Я не смогу отменить заклинание, но можно перевести его на неё. И дальше всё снова пойдёт по плану.
– По тому, где ты оставляешь мою мать без сил, а потом.?
Фима задумалась и предложила:
– А потом мы блокируем её возможность восстановить силу и отводим на ведовской суд? Ну, восстановление блокируем точно.
– Её казнят? Как у вас вообще наказывают, казни бывают?
– Бывают, но я не знаю, что её ждёт, – сказала она тихо.
Про себя же подумала, что, скорее всего, так и случится. Красибор сощурился, будто прочитав её мысли, но спорить не стал.
– Хорошо, давай сделаем это. Что нужно?
– Да только ты и нужен, – улыбнулась она. – А если сохранил заклинание – вообще класс.
Он спохватился и принялся проверять карманы. Достал смятый лист бумаги и с извиняющимся видом расправил его как смог. Фима была готова поклясться, что вину он чувствует при этом не перед ней, а перед самим заклинанием.
– А есть чем писать? – спросила она.
Красибор прижал кулак к губам и сказал что-то, а когда раскрыл его – там уже лежал маленький грифельный карандаш.
– Да ты просто волшебник, – улыбнулась она.
Фима села по-турецки, устроила лист на коленке и добавила несколько строчек да перепроверила весь текст. Довольная результатам, встала и протянула руку Красибору:
– Ну что, давай покончим со всем этим?
Он ответил не сразу. Бросил взгляд на неё, на заклинание, думая о чём-то своём. Наконец пожал её руку:
– Давай.
Фима ощутила, что он сильнее стиснул её ладонь, а через секунду земля под ногами утратила свои твёрдые свойства, и оба они провалились под воду. Короткий миг паника захватила Фиму, но, видя насколько Красибор был спокоен, она тоже расслабилась. Лёгкие не горели в борьбе за кислород, мышцы не трясло от удушения. Они вдвоём находились под водой, и не было вокруг них ни суши, ни воздуха, сколько не плыви. Глаза Красибора загорелись зелёным, и водная тоща вокруг них тоже пропустила через себя десятки лучей, будто сверху, снизу и по сторонам находились пылающие зелёные солнца.
Красибор грустно улыбнулся, его глаза скользнули по губам Фимы, но не задержались. Он осторожно, едва прикасаясь к коже, положил ладони ей на щёки и приблизился. Их лица оказались совсем близко, и у Фимы предательски забилось сердце под влиянием то ли магии, то ли воспоминаний. Краем глаза она заметила лепесток багульника, одиноко вальсирующий в воде. Он медленно проплыл между ними, опускаясь ниже, туда, откуда исходило сияние. Красибор убрал всякое расснияние между ними, и на секунду Фима подумала, что он её поцелует. Мысли были заторможены, они растекались по бескрайним водным просторам. И она не успела сказать ему, что не хочет поцелуев, когда его губы уже коснулись её лба. Фима удивлённо ахнула, но вода поглотила звук. Она закрыла глаза и позволила ему это короткое мгновение близости, понимая, что это последний раз, когда они могут позволить себе что-то подобное. Боль и грусть расползлись по телу Фимы, как если бы они снова использовали то коварное заклинание, передающее чужие эмоции.
Когда она перестала ощущать его губы на коже, их место занял порывистый ветер. Затем вернулись шум и крики. Фима раскрыла глаза и огляделась. Потребовалось время, чтобы все органы чувств адаптировались к новому окружению, но вскоре она поняла, что Красибор говорил правду: они вернулись практически в то же мгновение, что и ушли. Столб силы продолжал разрастаться, обдирая черепицу с дома Каракулиных, а сами домочадцы пятились в лес, пытаясь создать достаточно крепкий защитный купол вокруг поляны. Он начинал расти по периметру и тянулся вверх, но рассыпался в труху, стоило подобраться к зелёному столбу.
Фима услышала, как Александр зовёт её по имени. Он бежал к ним, но, когда был уже совсем близко, яркая молния отсоединилась от энергетического столба и метнулась прямо ему в грудь. Фима завопила от ужаса, видя, как молния ударяет с оглушительным хлопком, и Александра отбрасывает от них на несколько метров. Однако он тут же вскочил на ноги, и девушка заметила, как перед ним появилась и тут же погасла тонкая мерцающая пластина, отливающая рыжим.
– Что ты творишь?! – крикнул он, обращаясь к Красибору. – Опять?!
Он вновь направился к ним, уже медленнее и внимательно глядя на столб света. Как только сверкнула новая молния, он крикнул: «Спона!» и отразил удар пластиной, образовавшейся вокруг его предплечья, будто щитом.
– Что, тыква снова стала каретой? – спросил Красибор холодно, когда Александр подобрался к ним, применив защитное заклинание ещё несколько раз.
– Не твоё дело, – отрезал тот. – Отключи эту штуку немедленно!
– Работаю над этим, – ответил Красибор со всей серьёзностью.
Александр взял Фиму за руку и удостоверился, что с ней всё в порядке. Красибор завистливо отметил, как они переплели пальцы, но усилием воли заставил себя отвернуться.
«Есть дела поважнее», – подумал он и достал из кармана заклинание с новыми строчками.
Если прошлая его версия пела подобно сирене и манила к себе, то эта – опасно шипела. Воздух вокруг строчек вибрировал и нагревался, набухал. Казалось, если что-то не сделать прямо сейчас – само естество мира взорвётся, и точкой прорыва будет это заклинание.
Все волшебные слова, которые он уже прочитал ранее, засияли зелёным, новые же оставались бледны. Потому Красибор решил начать именно с них – одно за другим, они прыгали ему в рот, драли острыми шипами пищевод и желудок, а после возвращались в мир, не скрывая собственной опасности. Впервые ему физически было больно колдовать, но останавливаться было нельзя – он знал это наверняка, чувствовал кожей. Однако ещё на середине он чуть не сбился, когда издалека послышался крик:
– Арифметика!
Красибор вздрогнул, узнав голос. Поднял глаза и разглядел прибидающийся к ним силуэт его матери. Она неслась на метле, и кто-то без сознания был перекинут через древко перед ней. Метла явно не была рассчитана на двоих – её мотыляло из стороны в сторону, качало. Подлетая к разрушенной кузнице, она уже подметала землю прутьями и сухоцветами. И всё же рухнула в пятидесяти метрах от цели.
Красибору стоило немалых сил продолжить чтение заклинания, когда мать, схватив бесчувственного попутчика под мышки, потащила его к центру