Фима слышала об этом ранее, и у неё было время всё обдумать.
– В момент обряда – безусловно. Но что для духов время? Подождать несколько лет, дотянуть до идеального момента, чтобы принять свою плату. Как вы думаете?
Профессор молчал, устремив на Фиму тяжёлый взгляд. Девушка приняла его молчание и продолжила:
– Четвёртой в том обряде была моя тётушка. Я думаю, что она тоже заплатила некоторую цену за участие в волшебстве, которое противоречило природе.
– С чего вы взяли, моя дорогая?
– Это слишком деликатная тема, но я скажу лишь, что тётушка Негомила не может иметь своих детей. Не кажется вам, что прослеживается некоторая связь? Они с Милицей участвовали в спасении погибшего ребёнка, и каждая лишилась детей – рождённого и нерождённых.
– Я сказал бы, что это совпадение, – пробормотал профессор Пригорский, – если бы речь шла не о магии. В этой сфере совпадений и впрямь не бывает.
– Именно.
– Но позвольте спросить, к чему вы клоните, мисс Арифметика?
– Поправьте меня, если я не права, Игнат Афанасьевич. Вы ведь тоже участвовали в ритуале? Не напрямую, конечно, но… Дали знания из гримуара? Одолжили силу? Что вы сделали вместе с супругой?
Роман напрягся всем телом, недовольный тем, что Фима перешла на тему гибели его матери. Он не хотел это обсуждать, он хотел мстить. Профессор же смотрел на девушку спокойно, безэмоционально, и лишь сжатые в карманах кулаки выдали бы его напряжение. Несколько минут царила тишина. Она так затянулась, что стала уже неловкой и некомфортной, но нарушать её никто не стал. Вопрос Фимы был более чем ясен, и оставалось лишь дождаться ответа, никакие дополнительные пояснения не требовались. Наконец, профессор разомкнул пересохшие губы:
– Анфиса, твоя мама, приходила ко мне изучать гримуар. Я не знал деталей, но в наших родовых заклинаниях нет чего-либо опасного, так что я дал добро читать книгу, когда она приходила. Думал, она хочет найти способ сотворить какую-то дополнительную защиту для тебя. Алиса, насколько я знаю, накануне гибели твоих мамы с папой, была у них в гостях. Не могу судить, вложилась она как-то в их дело или нет.
– Могла мама в этом участвовать? – спросил вдруг Роман.
Его голос заставил отца вздрогнуть. Он потупил взгляд и кивнул:
– Они были очень дружны с Анфисой.
Профессор поднялся тяжело, будто весь он был не просто из плоти и крови – а из очень старой плоти и крови. Уставший, болезненный, прошёлся по комнате и застыл перед РИТЭГом. Он сгорбился, сцепил руки за спиной и, не оборачиваясь к остальным, спросил:
– И к чему вы ведёте, мисс Арифметика? Юная ведьма Воротынская.
– У меня два вывода, Игнат Афанасьевич. Во-первых, нужно узнать, принимал ли в ритуале участие кто-то ещё. Я знаю, что заклинание составили кое-как из четырёх частей, взятых из разных гримуаров.
– Да, в те года среди ведовского народа не было представителей с даром, подобным твоему. Но у тебя-то он есть, зачем искать тех, кто сделал заклинание абы как?
Фима с укоризной посмотрела на Романа с Ольгой, не обрадованная тем, что они выболтали профессору информацию о её способностях. Оба они состроили виноватые мины и развели руками.
– Ну, не абы как, Игнат Афанасьевич. Я всё же здесь, перед вами. Заклинание сработало, но не думаю, что кто-то смог рассчитать цену. Или что вообще пытались её предугадать.
Профессор резко обернулся, взгляд его пылал гневом:
– Если верить вашей догадке, дорогая, моя жена и мать моего сына умерла в результате того давнего колдовства.
– И мне жаль. Но я с этим ничего не поделаю, и вряд ли могли мои родители.
– Конечно, для этого им нужно было подумать о ком-то ещё. Так в чём ваш первый вывод? Конкретнее, – раздражённо напомнил профессор.
– Возможно, с кого-то ещё не успели взыскать долг, и мы сможем как-то помочь. Но, сказать по правде, в первую очередь я хочу собрать прошлое заклинание. И улучшить его.
– Это сумасшествие.
– Сумасшествием будет повторять ошибки прошлого, – парировала Фима. – И мы плавно переходим ко второму моему выводу. Заклинание, которое я задумала, нужно сотворить так, чтобы не запустить новую череду несчастий.
– И что вы готовы сделать для этого? – он прищурился.
Фима встретила его вопрос, не дрогнув:
– Вы спрашиваете, готова ли я умереть, чтобы решить нарушенное уравнение жизни и смерти, где «икс» – это цена за колдовство?
Профессор хмыкнул, удивлённый её спокойствию, и коротко кивнул.
– Нет. Мои родители отдали жизни за меня. Я их так не обижу, – она покачала головой. – Но учту их ошибки. И ещё, – она посмотрела на притихших Романа с Ольгой, – если пойму, что нет способа безопасно это всё провернуть, я не буду ничего делать. Рисковать вами или кем-то ещё не стану.
Ольга робко подала голос:
– А как же Милица? Она ведь…
– Ей придётся смириться, – отрезала Фима.
– Она с тобой не согласится.
Фима сжала кулаки, сминая юбку на коленях. Не без труда сказала:
– Папа с мамой совершили это всё по незнанию. Я уверена, знай они, что платой будут не только их жизни, но и судьбы других людей, они приняли бы иное решение.
Игнат Афанасьевич прервал их диалог:
– Вы сказали, дорогая, что уже что-то придумали. Поделитесь?
– Ну, – Фима нахмурилась, собралась с мыслями, – у меня есть пара идей. И да, Игнат Афанасьевич, вы правы в том, что наукой РИТЭГ едва ли удастся ощутимо улучшить. Однако, думаю, что задействовать мирный атом – наш лучший шанс.
Они продолжали обсуждение ещё какое-то время. Говорили о том, что нужно как можно больше успеть сделать за текущий день, что время поджимает. Профессор открыл для Фимы их семейный гримуар, и позволил ей забрать фолиант в свой кабинет, чтобы изучить. Были споры о морали, о гранях допустимого и рисках, на которые каждый из присутствующих готов был пойти. Никто из присутствующих не обратил внимания на то, что за приоткрытым окном вздрагивала паутина. И на её нитях неподвижно висел маленький паучок, практически неотличимый от настоящего. Его не волновали ни мухи, ни мошки. Он ждал лишь когда хозяйка позовёт его обратно, чтобы узнать обо всём, что обсуждалось в этих стенах.
Хозяйка эта наверняка не согласится с некоторыми тезисами, что прозвучали. И ей хватит времени на подготовку к разным вариантам развития событий. Например, найти по-настоящему веский аргумент, чтобы юная ведьма Арифметика Воротынская не смогла отказаться от своих обещаний
Ну а пока волшебный паучок держался за липкие нити и слушал, слушал, слушал.