– Как у вас всё прошло? – спросил Роман, когда девушка вновь отстранилась. – У Шурика дома.
– Довольно неплохо, если подумать, – Фима чуть покривила душой, но решила не нагнетать, учитывая совсем свежий конфликт между лучшими друзьями. – Милица взяла алтарь и убралась восвояси.
Роман шумно выдохнул:
– Это большое облегчение. Как Крас? Они с матушкой не насовали всякого друг другу в панамки?
– Они не пересеклись. Обошлось.
– Ого, даже так, – его лицо вытянулось в удивлении. – Ну, тем лучше. А где он? Не с тобой?
Пришёл черёд Фимы вздыхать, но горестно:
– Он, кхм, своего рода на обучении.
Роман вопросительно изогнул брови и поднял руки ладонями вверх, будто подталкивая и прося продолжить. Фима подчинилась:
– Он совсем слетел с катушек, Ром. В нём так много магии, что она напрочь вытеснила чувство контроля и ясность ума.
– Что он натворил? – спросил Роман тоном, не дающим шанс на увиливания.
– Напал на Сашу, и всё едва не закончилось… плохо.
Роман удержал невозмутимое выражение лица, хотя внутренне бесстыдно ликовал. Он получил ещё одно подтверждение тому, что идёт в верном направлении. Его друг не убийца – он знал это так же хорошо, как то, что Земля круглая. То есть, сам не видел, конечно, но на слово верил безоговорочно. Красибор вообще был, как ни странно, едва ли не самым мягкосердечным из его знакомых. Возможно, его разнежил собственный дар и то, что не нужно было бороться за расположение окружающих людей. Но раньше он выражал агрессию разве что в компьютерных играх. Замочить босса уровня – легко. Замочить парня, к которому ревнуешь девушку – точно нет. Роман был убеждён, твёрдо и непоколебимо, что магия меняет Красибора, и меняет страшным образом. А значит, потом он спасибо скажет. Даже если их дружба на этом закончится.
– Шурик цел?
– Вроде бы, – Фима потупила взгляд, пожала плечами. – Так что сейчас Крас гостит у одного очень сильного колдуна. Учится держать силу в узде, контролировать её, не терять самообладание.
– А колдун этот точно справится?
– Точно.
Они помолчали какое-то время, и Фима была благодарна, что Роман не стал развивать тему дальше.
– А у вас тут как? – спросила она.
– У нас тут драма, достойная лучших турецких режиссёров. Пойдём, кое-что тебе покажу. Точнее, кое-кого.
Он почесал затылок, будто смущаясь, и поманил её за собой.
Спустя почти полчаса Фима смиренно сидела перед профессором Подгорским и демонстрировала работу силы тяжести в действии: челюсть её всё больше и больше стремилась к полу по мере того, как Роман, Ольга и научрук посвящали её в детали ситуации.
– То есть как это в РИТЭГе? – спросила она, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на гармошку. – Вы не джин же, в конце-то концов, Игнат Афанасьевич!
– Желаний не исполню, это да, – профессор хмыкнул в бороду.
– А тело ваше?..
– Да на месте моё тело, – он закатил глаза, раздосадованный, что объясняет это по третьему кругу. – Просто оно в другом состоянии. Как круговорот воды в природе, Фимочка, смекаете?
– То есть, вы сейчас в состоянии пара и готовы пролиться на нас дождём?
Роман с Ольгой прыснули, а вот профессор смотрел на девушку взглядом, который отражал скепсис на максимально возможном уровне. Буквально парой часов назад у них состоялся ровно такой же разговор с ровно такой же шуткой, слово в слово.
– Клянусь духом Курчатова, у вас всех мозги под копирку, – ворчал он.
Роман с Ольгой вновь засмеялись, а вот Фима замерла. Она переводила взгляд с профессора на РИТЭГ и обратно, не моргая и не поворачивая головы.
– О чёрт… – выдохнула она спустя время.
Остальные присутствующие уставились на неё вопросительно.
– Я придумала, – Фима будто удивлялась собственным словам. – Придумала, как мы сможем провернуть это всё!
– Что именно провернуть, мисс Арифметика? – пробубнил профессор с недоверием.
– Как вас заставить дождём пролиться и просьбу Милицы выполнить, – пояснила девушка. Глаза её лихорадочно блестели. – Хотя нам за это может прилететь по жопе, сразу предупреждаю.
Роман едва не выдал внутренней радости. Его Чуйка пела чудеснейшим из голосов, подсказывая, что всё идёт как надо.
– Но действовать нужно быстро и учесть кое-что ещё, – Фима торопливо постучала костяшками пальцев по столу, собираясь с мыслями. – Чтобы всё получилось, я должна разобраться с одной давней историей. И, кажется, Игнат Афанасьевич, вы мне можете в этом помочь.
Профессор засунул руки в карманы халата и кивнул, демонстрируя готовность к диалогу.
– Мне стали известны подробности моего рождения. Не самые приятные, – начала Фима, хмурясь и подбирая слова. Ей совершенно не хотелось этим делиться, но без дополнительной информации сотворить то, что она уже мысленно планировала, ни в коем случае нельзя было.
Профессор медленно кивнул, предлагая ей продолжить. На лице его отразилась при этом некоторая тревожность, которая ни от кого не ускользнула.
«Что-то знает, но сначала хочет выяснить, что известно мне», – подумала Фима и продолжила:
– Оказалось, что я родилась мёртвой, и для моего спасения мама с папой провели особенный ритуал. Им удалось, – она сглотнула, ощутив, как горло сжимает спазмом, – но, как мы все знаем, у магии на всё есть ценник. И моя жизнь стоила жизней родителей. Но вы, конечно же, в курсе этого, Игнат Афанасьевич?
Профессор медленно, будто плохо смазанный робот, кивнул.
– Знали, кто я, когда принимали на стажировку?
Вновь ржавый кивок.
– Из-за этот выбрали мою кандидатуру?
Подгорский хмыкнул и, не оборачиваясь, указал большим пальцем на РИТЭГ за его спиной:
– Нет, из-за вашего проекта. Надеялся, что усовершенствуете эти бочки, чтобы я пожил нормально. И всё ещё надеюсь. Наукой здесь не управиться, нужно придумывать что-то волшебное. В чём вы, Фимочка, мастерица.
– Ага, поняла, – девушка в задумчивости прикусила кончик пальца, какое-то время помолчала. – Но есть ещё кое-что.
Роман с Ольгой изумлённо переглядывались и, не сговариваясь, решили в разговор не вклиниваться.
– Про Бологовых вы тоже вспомнили? Про то, что случилось с младшим сыном их?
– Да.
– Я думаю, что то было не просто ужасное стечение обстоятельств, – Фима говорила медленно, обдумывая слова. – Ведь Милица Бологова тоже приняла участие в ритуале, и более того – она была беременна.
– Ребёнок под сердцем всегда даёт дополнительную защиту женщине, – отмахнулся