Это был краткий алгоритм, который она задумывала, создавая заклинание. Её план был прост: вернуть Милице сына, как и обещала. Только вот вернуть на несколько минут и забрать за это всю её мощь. Как говорится, обмана как такового бы не было – она просто недоговаривала.
– Какого чёрта?! – закричал вдруг Красибор. Он тоже оглядывался, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, и действительно зацепился – но не за то, за что хотелось бы. – Вы что тут забыли?!
Из темноты леса немного неловко вышли трое. Первым показался Аметист Аметистович – он решительно заслонил собой следовавших следом Жанну и Ольгу, хотя все, включая Романа, которому подсказала Чуйка, знали, что сил для защиты у него не осталось. Морские ручейки потянулись в его сторону, стремясь наполнить пустой сосуд. Но Аметист Аметистович тут же выставил перед собой мысленный барьер, не желая принимать опасную магию.
Жанна выглядывала из-за его плеча, с жадностью всматриваясь во всё происходящее, а вот Ольга даже не пробовала показаться. Её светлая макушка виднелась позади – и на этом всё. Всеобщее молчание разрубил хриплый хохот Милицы – вновь она смеялась в темноту, ни на кого не обращая внимания. Резко прекратив, выкрикнула:
– Жизнь за жизнь! А нечего было обма-а-анывать!
И замолчала, вернувшись к одной ей понятному бормотанию. Красибор с нескрываемой жалостью посмотрел на мать, но подходить не стал. Знал, чьё тело убаюкивает она в своих объятиях, чьё лицо гладит по щекам, но получать прямое этому подтверждение не хотел. Боялся.
– Что вы здесь делаете?! – грозно повторил Красибор.
– Так нужно, – ответил за всех Роман. – Каждый здесь не просто так.
– Это ты их притащил?!
Глаза Красибора пылали, а гидра вдруг снова взревела в яростном иступлении.
– Они не бараны в загоне, Крас, – огрызнулся Роман. – Как и я! Никто никого не тащил, все сами приняли решения. И вообще, тебе не кажется, что сейчас время объединиться, а не направлять друг на друга пушки и проверять, чьё кунг-фу сильнее? Да, я тебя обидел, но давай о чувствах и прочем поговорим позже? Сходим к семейному психологу…
– Ты часть меня убил!
– Это. Просто. Магия!
Красибор дёрнулся в сторону Романа, но перед ним успели вырасти сразу две фигуры: Фима с Александром вместе упёрлись руками в его грудь, заставляя остановиться.
– Он прав, – сказал Александр, бросая короткий взгляд через плечо. – Вы разберётесь с этим позже.
Красибор лишь фыркнул и отмёл их руки, но Александр тут же вновь преградил ему путь и сказал:
– Я сам помогу тебе. Знаю, что такое – крепкая связь с магическим зверем, и даже боюсь представить, как хреново тебе сейчас. Но сначала, – он вытянул руку в сторону луча света и круглого символа, – разберись с этим. Ты прочитал заклинание, ты вложил намерение, тебе и отменять.
– Послушай умного человека! – крикнул Роман позади, и Александр поморщился от звуков его голоса. – И выпусти меня отсюда! Я могу и сам, но тратить на это заряд – расточительство.
Выражение лица Александра неожиданно охладило гнев Красибора, заставив поверить, что он действительно не один в этом горе, пусть в одной лодке с ним и последний человек, с которым хотелось бы сближаться.
Тем временем Фима подбежала к троице свежеприбывших и обняла каждого по очереди. Крепко ей ответила только Жанна – она была чертовски рада обняться и хотела поскорее убраться отсюда подальше вместе с остальными – живыми и здоровыми, как и она сама. Аметист Аметистович был сдержан, а Ольга, казалось, совершенно истощена.
– На самом деле это совершенно чудесно, – затараторила Фима с неуместной для ситуации радостью и обратилась к Жанне. – То, что ты здесь!
– Ты в своём уме? – настороженно бросил Аметист Аметистович, крепко взяв Жанну за руку.
– Абсолютно. Идём к Красу, я поняла, как мы сможем завершить заклинание. И прекратить это всё!
Товарищи собрались в центре поляны, недалеко от разрушенной кузни. Скрепя сердце Красибор снял купол вокруг Романа и позволил ему присоединиться к обсуждению. Правда, Роману пришлось дать магическую клятву – этому колдовству научил Красибора Батя Каракулин – и теперь если он снова нападёт на кого-либо магического или не магического – поплатится за это руками. Роман согласился без сомнений, что хоть и напрягло всех, не стало поводом для споров. Однако они условились, что в случае необходимости Красибор требования клятвы снимет. Также было очевидно, что ничего между друзьями не будет как прежде, и неясно было даже можно ли называть их теперь друзьями. Но Роман чувствовал, что это та плата, которую он должен выплатить, чтобы выйти из заварушки живым и сделать то, что должен – и хотел – сделать.
Фима кратко изложила суть своего заклинания. Как минимум ту, которую она вкладывала, когда создавала его. Жанна не могла сдержать возмущение:
– То есть она должна была просто поговорить с ним? Это можно было бы и через меня сделать! На сеансе!
– Но ты не показываешь призраков другим, – объяснила Фима. – Я хотела, чтобы они по-настоящему встретились, увиделись. Поговорили тет-а-тет, а не через кого-то. Я же не знала, что он всё это время был с ней.
– Это не он, – возразил Красибор. – Только тело.
– Откуда знаешь? – спросил Роман.
– Иначе это всё было бы бессмысленно. Готов поспорить, последние двадцать лет она собирала энергию для поддержания тела в нормальном состоянии.
Аметист Аметистович подтвердил его догадку:
– Так и есть. И чем дольше оно без души, тем больше энергии как магической, так и жизненной требовалось, чтобы удержать его от разложения. Клетки продолжали делиться, тело росло, расстояние между датой смерти и текущим днём – тоже. Поэтому очень скоро её собственных сил хватать перестало.
– Аметистыч, ты помогал ей? – спросил Роман насторожено.
– Да. Но я не знал и о малой части того, откуда она брала энергию.
– Вот так прямо ни разу не замечал? Даже когда привозили к тебе тех, кто пострадал от её махинаций?
– Вы же знаете, какой у Милы дар? – он взглядом обвёл собравшихся, каждый отрицательно помотал головой. – Она скрывает магию. Никто не может почувствовать, если она накладывала заклинание – ни ощутить заранее, ни найти следы в последствии. Именно поэтому твои родители, Фима, просили её участвовать в их ритуале – надеялись, что если она прочитает заклинание, ни духи, ни кто-либо ещё не поймут, что именно произошло и кто это сделал.
– Но это же не сработало? – неуверенно спросила Фима.
– На самом деле сработало. Точнее, работало первые несколько лет.
Жанна замахала руками:
– Подождите, давайте вернёмся к главному. Эта жуткая хтонь – она указала пальцем на фигуры хрустальных дев, которые стройными рядами окружали их со всех сторон, – дала нам время до зари. Это меньше чем через час, ребят.
– Ты права, – согласилась Фима. – Я думаю, что нам нужно пройти все этапы заклинания, чтобы мы могли его завершить. Ещё раз: сила уходит на открытие окна (в нашем случае, правда, получилось сразу дверь открыть с ноги, но это детали), затем – поговорить с Океаном, – она зажимала пальцы на каждый из пунктов. – Я задумывала, что говорить они смогут до первых лучей.
– То есть, до зари? – скептично уточнил Роман.
– Да. Но мы закроем окно раньше. Мне очень жаль, – обратилась она к Красибору, – но держать проход открытым слишком опасно.
Под ногами у них текли уже не тонкие ручьи, а бурный поток, ледяная вода постепенно поднималась и доходила до щиколоток. Морская голограмма потускнела, а вот на востоке, со стороны моря наоборот разгоралось золотистое свечения – настоящий знак над океаном становился лишь креп.
– Я понимаю, – ответил Красибор, с трудом скрывая разочарование.
Он смотрел поверх голов на мать и брата, и сердце его сжималось от боли. В голове вертелась одна и та же мысль: «Я сделал это с ними». Глубоко вздохнув, он спросил у Фимы:
– Что после заклинания будет с моей мамой?
– Ничего. Силы её перейдут в мир мёртвых, а потому не смогут к ней вернуться. Как минимум до суда старейшин.
– Почему сила не восстановится?
– Для этого она должна уйти в землю, – пояснила Фима. – И постепенно вернётся столько же, сколько ушло.
Роман кивнул в подтверждение её слов:
– Да, я так изменил количество электронов в своей магии, и она благополучно осела у Жанны, а новая ко мне не пришла.
Голоса зазвучали нестройным хором:
– Чего? – поднял брови Красибор.
– То есть? – вторил ему Александр.
– Прости? – сказал Аметист Аметистович.
Фима лишь молча направила на него изумлённый взгляд,