На самом ли деле он услышал щелчок или это в голове что-то лопнуло? Затем медленно, под давлением лба полотно пошло назад. Он не верил, пока не открыл дверь настежь и не упал лицом, грудью на пол.
Сталкер открыл глаза. Он лежал все в том же коридоре, только теперь под лучами яркого света, в окружении стен, выкрашенных зеленой краской. На трясущихся ногах Гриф поднялся. Под беленым потолком горели люминесцентные светильники, метрах в пятнадцати очередная железная дверь отсекала коридор. На ней желтой, потемневшей от времени краской было начертано «К7».
Сталкер возвращал взгляд по правой стене и увидел приоткрытую, тоже железную, дверь, только эта была с рукояткой. И там за ней… Гриф увидел в щель между полотном и косяком что-то шевелящееся. Не что-то конкретное, выше или ниже, а все пространство, оно как будто волновалось. Еще некоторое время он таращился, не смея моргнуть. Затем развернулся, наклонился, взял Яву за запястье и поволок за собой. Сил не было поднять и нести. Их вообще не осталось. Ноги от усталости и напряжения дрожали и гудели, как высоковольтные провода.
Пальцы, которыми он вцепился в руку Явы, налились жгучей болью, и он чувствовал, что они вот-вот разогнутся. Гриф начал мерцать. Он отметил этот факт, но значения ему не придал. Сейчас от его аномальной активности не было никакого толка. Он боялся одного, как бы не выпустить холодной мертвой руки.
Рывками приставлял ноги, отклоняясь назад, с натужным, сдавленным стоном тянул. Язык меж приоткрытых запекшихся губ уже не ворочался, он прижимался к сломанному зубу и тускло блестел.
Метра за три до двери голова закружилась. Гриф моментально, словно получил оглушающий удар, отключился. Пришел в себя, уже лежа на полу, едва замечая пульсирующую в затылке боль. Повертел головой. Нашел взглядом Яву. Тот лежал рядом навзничь, вытянув правую руку вверх, левую прижимая к телу, словно пловец на спине. Гриф вцепился в протянутую руку, поднялся и снова рывками поволок.
Он спиной толкнул дверь, втаскивая труп. Почувствовал, что голова снова идет кругом, остановился. Не спеша обернулся, словно ожидал увидеть кого-то. Комната была совершенно пустой, если не считать стоящего у торцевой стены столика. Обычного, хирургического, из нержавеющей стали, на колесиках, с рукоятками. На блестящей поверхности лежало что-то похожее на лоскут белой матовой клеенки. Поверхность полимера пузырилась, и когда очередной пузырь лопался, пространство вокруг столика вздрагивало и качалось.
Сталкер трудно сглотнул, повернулся, хотел было поднять Яву, чтобы оказаться в аномалии одновременно, но остановился. Дрожащей рукой достал из бокового кармана брюк мятую пачку сигарет, сдернул с нее защитную пленку. Затем правой рукой хлопнул по груди, нащупывая в накладном кармане карандаш. На нем все еще болтался обрывок пружинки. Усмиряя дрожь, Гриф старательно стал выводить буквы на глянцевой обертке.
Его занятие прервали щелчок электромагнитного замка и чьи-то торопливые шаги в коридоре. Сталкер не успел написать все, что хотел, и когда некто перешел на бег, Гриф отбросил карандаш, крепко сжал пачку в правом кулаке, на секунду замешкался, быстро переложил в левый, наклонился, подсунул под Алексея руки и с натужным воплем поднял его. Не смог выпрямиться, под тяжестью повалился вперед. Он сделал шаг уже в падении, вваливаясь во вздрагивающее пространство.
Глава 30. И снова здрасьте
Сталкер стоял неподвижно и смотрел на мертвое тело. Против братьев он ничего не имел. Их судьбу решила Тамара Викторовна Красневская, от которой на ПДА пришло «письмецо». Директор фонда «Доброе сердце» ни сном, ни духом знать не могла ни Саранчу, ни Гошика и тем более чем аукнется ее безобидное уведомление.
Гриф закинул трофейный мешок с хабаром на плечо, обернулся ко второму трупу. Несколько секунд колебался, затем подошел к Гошику. Задержал взгляд на ране, проследил багровый ручеек по бледному лбу к уху. Он не стал потрошить карманы и подсумки мертвых, подбирать их оружие, а быстрым шагом направился к месту, откуда началась вся эта свистопляска.
Поднял абакан, рюкзак, выпрямился и еще раз осмотрел место событий. Затем направился к обожженной сосне, возле которой произошло нечто, что на несколько секунд вырубило его.
Он никак не мог понять и объяснить себе, каким образом в его левой руке оказалась пачка сигарет. Сталкер подошел к толстой, накренившейся сосне с угольной корой, остановился, повертелся на месте, отыскивая отброшенную второпях пачку. Та белым пятном выделялась на сухой траве. Гриф сделал три шага, поднял ее. Bond с красными боками, red selection, без защитной пленки, мятая, худая. Сталкер заглянул внутрь - четыре сигареты.
Глядя на белые пористые цилиндрики, он по новой пережил момент, когда за сосной укрывался от пуль Гошика. Ни с того, ни с сего его повело, в голове потемнело, чтобы не упасть, вцепился в дерево. Всего на мгновение. В следующую секунду он снова был в себе. И за это время… В правой, как и положено, был вальтер, его наличие не подвергалось сомнению, а вот откуда в левой появилась пачка, сталкер не мог дать ответа. Тогда он мельком взглянул и отшвырнул, было не до нее. И вот теперь рассматривал пачку и вспоминал, словно шевелил прутиком листву, под которой что-то поблескивало.
«С чего бы им вообще появляться? - думал сталкер. - Я такие не курю». Из левого накладного кармана брюк достал пачку Kamel. На песчаном фоне желтый верблюд, как и положено, смотрел на запад.
Гриф наморщил лоб, убрал купленные в «Передозе» сигареты на место. Повертел подкидыша в руке. С обратной стороны было что-то накарябано печатными кривыми буквами. Сталкер приблизил пачку к глазам. Местами грифель карандаша скользил по глянцу и вместо окрашенной линии оставлял продавленный след.
«НАДО ПСИУДАР», рядом обычная пятиконечная звездочка, ниже «К7», особенно криво, как будто писали второпях, «СПАСИ…». Кого? Чего? Гриф повертел пачку в руках, еще секунду-другую раздумывал, затем смял в кулаке и выкинул. Все равно курить черт знает каким бесом перекочевавшие к нему сигареты он не будет. С трофейным шмотником за плечом сталкер зашагал к «Передозу».
В баре под вечер, как всегда, было людно и шумно. Грифу не терпелось надраться. Неудачи, преследующие его последние дни, изрядно вымотали. Поднявшись на несколько ступеней по лестнице на второй этаж, сквозь плотное дымное облако Гриф окинул взглядом бар и творящуюся в нем вакханалию. Гейгера ни за стойкой, ни в зале не было видно. Поймав юркий угодливый взгляд Семы, сталкер махнул ему рукой и пальцем указал