Сталкер шел тяжело, шаркая берцами по бетонному полу. Его сиплое дыхание разносилось в прохладной тишине болезненной одышкой. Свесив руки плетьми, Алексей покачивался за спиной носильщика в такт его шагам. Кровь, вытекающая через дыру в комбинезоне, пропитала куртку на плече сталкера, и темное пятно расползалось к лопаткам.
Гриф ничего этого не замечал, зато ощущал набирающее вес мертвое тело. Казалось, в Алексея незаметно заливают воду. Тащить его становилось тяжело и утомительно. Плечо под казавшимся ранее невесомым грузом теперь перекосилось. Гриф с натугой подбросил сползший труп, удобнее устраивая на плече. Хотел переложить на левое, но засомневался, хватит ли на это сил. Пот, стекающий по вискам, загустел и как будто превратился в смолу.
Запах собачатины усиливался. Гриф представил зарешеченные двери. Вместе с этим вспомнился неприятный звук стрекотания. Сталкер и сейчас вслушивался в окружавшие звуки. Пока они имели один источник, чем немного успокаивали.
Если бы не мертвое тело, Гриф непременно бы врезался. Коридор, в котором темнота стала кромешной, сворачивал налево под девяносто градусов. Лампа, под которой он встретил Яву и двоих вэвэшников, вопреки ожиданиям, не горела.
Алексей тем временем все продолжал тяжелеть. Гриф заметил, что шаг делает короче, а шаркающий звук слышится громче. Временами казалось, что все сон. Плохой, тяжелый сон. В голове от зверской усталости и измождения что-то сдвинулось, изменяя мироощущение. Он не мог ни о чем думать, кроме того, чтобы нести тяжелое, стотонное тело куда-то вперед. Он уже и не знал, зачем это делает и что ждет в конце пути. От усталости Гриф отупел, делал машинально то, что втемяшил себе в голову, без сомнений, без вариантов.
Сердце бухало тяжело, гулко, как будто шло по своему темному коридору и тоже едва волочило ноги. В какой-то момент сталкеру показалось, да что показалось, он был уверен, что идет не в ту сторону. Он остановился, развернулся, сделал шаг в обратном направлении и снова встал. Он не знал, куда идти. От этих мучительных сомнений и метаний у Грифа закружилась голова. Он заблудился буквально на месте. Если сейчас выберет не ту сторону, то вернется назад, а по новой пройти сил уже не хватит.
Гриф стоял и усиленно вспоминал, когда развернулся. Казалось, таких моментов было несколько. Чем дольше он стоял, разрываясь между двумя сторонами, вертел головой, как будто что-то мог разглядеть в чернильной темноте, тем труднее становился выбор.
Стрекот. Далекий стрекот подкрылков послышался сзади. Определенно сзади. Гриф резко развернулся. Ноги Алексея по инерции подлетели и ударились в стену.
- Туда, - выдохнул сталкер, делая шаг по бетонному полу. Стрекот не повторялся, и вот Гриф уже снова сомневался, а был ли он вообще. Вполне возможно. «Гребаная темнота... Сплю? Может, я сплю?». Свободной левой рукой он больно ущипнул себя за бедро. «Нет. Надо идти дальше. Плевать, был стрекот, не было, иду прямо и баста».
Шаркая, клонясь под тяжестью, он тащился по черному тоннелю, которому, казалось, не было конца и края. В какой-то момент Гриф услышал бормотание. Его посетила шальная мысль, что Ява вовсе не умер, очнулся и о чем-то его просит. Он как будто называл его имя. Гриф остановился, прислушался, сердце забилось часто, натужно, словно глохнущий двигатель. «Чтоб я сдох», - сталкер сделал шаг вправо, уперся плечом в стену, подумал, неплохо бы передохнуть. Опустить Яву на пол и на пять, только на пять минут присесть, вытянуть уставшие ноги, распрямиться, набраться сил, перестать бормотать, а потом уже без остановки… Ноги стали подгибаться, тело наклонилось вправо. Он ощутил, как Ява соскальзывает по плечу, вклинивается между ним и стеной.
«Стоять», - осадил себя Гриф и с натугой, кряхтением выпрямился. Подбросил парня на плече, пододвигая к шее, обхватил рукой и заковылял дальше. «Нет. Идти. Надо идти».
Он понятия не имел, сколько прошло времени с момента, когда переступил порог бункера. Казалось, незаметно для себя за каким-то поворотом очутился в аномалии безвременья, в параллельной реальности, граничащей со сновидениями и безумием. В голове все смещалось и шло зыбью. Он едва передвигал ноги, а тело согнулось под неподъемной ношей в дугу.
Сталкер считал шаги и уговаривал себя сделать еще один. Хвалил за успехи и снова уговаривал. Он решил, что не бросит Яву ни при каких обстоятельствах. Представил его горбом, неотъемлемой частью своего тела. Если тот упадет, то только с ним.
«Судьба такая», - готовил себя Гриф к бесславному концу в бетонной норе. «На хер такая жизнь нужна. Может… - ему даже думать было трудно. Мысли приходили толчками, с задержкой, - это избавление такое. Хватит небо коптить. Пришло, значит… и мое время. А с Явой и не страшно. Вместе с ним тут ляжем. Долго лежать будем. Херушки до нас здесь… кто доберется. Две мумии тута…».
Полубред, как и его самого, остановила дверь. Железная, без рукоятки, такая же, как и в тоннеле под домом. В первые мгновения Гриф был уверен, что это именно она, что он каким-то образом забрел в тот тоннель, в нескольких километрах отсюда. И не удивился. Он шагнул к стене, стал возить рукой по гладкой бугристой поверхности в поисках рубильника. Не нашел, вернулся к двери.
- Эй, - сказал он слабо и ударил кулаком по толстому, глухому полотну.
- Эй! - повысил голос. Привалился лбом к металлу.
- Эй!!! - заорал он изо всех сил, что остались, и заколотил берцем. - Открывайте, суки! - голос его сорвался на сип.
Ничего. Тишина. Мертвая, равнодушная тишина. Сталкер сухо сглотнул. Кадык, словно крюком, проскреб по пересохшему горлу. «Все. Тупик».
Он не удерживал ноги, когда те подогнулись, опустился на колени. Ява соскользнул с плеча, брякнулся рядом. Гриф стоял, привалившись лбом к прохладному металлу, с закрытыми глазами. У него не было никаких мыслей, никаких желаний. «Не получилось, - далекое разочарование залетело в голову и село на жердочку. - Не получилось». В общем-то, он и не очень надеялся. Он полез сюда из безысходности. Что делать дальше, сталкер не знал, да и не задумывался над этим. Он выполнил вложенную в него программу, и теперь всё. Он ничего не желал, может, только чтобы побыстрее всё закончилось. Ни на что не осталось сил. Ему и так казалось, что берет их взаймы, что и так должен был давно скопытиться. Но зона зачем-то вела его сюда. Наверное, чтобы насмеяться. «Везет же Яве».