— Дьябло тут ни при чём. — Треся ритуальными косточками, зажатыми в ладонях над теле поверженных, взывая к духам битвы, говорит темный шаман группы адамантитов. — Князь Тьмы Дьябло оказался очень прост. Духи говорят, он не обманывал Лефесто; это сделал кто-то другой. То же и с его спутниками.
Раскрыв ладони, шаман позволяет костям зависнуть в воздухе. Словно куклы в театре, маленькие косточки, привязанные к пальцам шамана незримыми нитями маны, забились, застучали друг о друга, выдавая мелодии и ритмы, которые шаман, с помощью своего фамильяра, преображал в звуки, из которых, опираясь на личные знания о мёртвом языке, складывал слова.
— Княжна Агония, чую силу её… — говорит темный шаман.
Сердце Ялты защемило. «Два князя тьмы в одном городе? Невозможно!»
— Бред. Дьябло бы пожрал её. Причём сразу, как почувствовал, — говорит паладин группы, носивший прозвище Василиск.
— Мертвые не лгут! — рыкнул на благословленного паладина темный жрец. Они никогда не ладили, но сейчас не это было причиной его гнева. Шаман, ощущая присутствие зла, не хуже чем асасин, очень хотел услышать от своего капитана «правильные» выводы и решения. — Прихвостни Агонии смогли внушить Лефесто страшное и ложное. Страшное — о том, что Дьябло творил со своей госпожой и всеми жителями города. Ложное — о том, когда, как и почему он внезапно должен ослабеть. Лефесто шёл по наводке своего старого друга; должно быть, тайного культиста и последователя княжны Агонии.
— Имя? — Закрыв глаза другу и помолившись за его вечный спокойный сон, спрашивает Ялта.
— Увы… он уже среди духов; мертвые смеются, не хотят говорить о мертвых, — так же, прибывая в гневе от полученного ответа с той стороны «жизни», хрипит темный маг. Подобное колдовство отнимало слишком много энергии, в то время как шаман только и думал о том, как в случае боя спасти свою жизнь и жизнь любимого капитана. Почти что все, поголовно, в отряде Святого Копья были влюблены в своего холодного командира. Именно её история отвергнутой любви, потерянных чувств создала прочные мужские узы, в которых каждый хотел подарить величайшей воительнице человечества дольку своих чувств.
— Чёртовы духи… — сжала кулаки Ялта.
Шаман промолчал. Оскорбление серьезное, но командиру он мог простить и не такое.
— Дьябло… — скрежетая зубами, повторила имя цели Ялта. — Друзья, теперь, после гибели наших союзников, мы точно не совладаем с этой напастью сами. Нам следует предупредить местных. Разделимся! Один отряд займётся эвакуацией высокопоставленных послов, учеников и их семей, второй отряд отправится за героем, а третий… Лично я, Ялта, отправлюсь встречать третий отряд Адамантитов. Мы приложим все силы, дабы не дать войне, развязанной Дьябло, охватить мир людей. Мы переживем эту напасть и победим!
Глаза авантюристки Ялты столкнулись с внезапно распахнувшимися глазами мертвеца — Лефесто. Зрачки его дернулись, уставились на женщину с проклятущим, веющим злом и ненавистью взглядом.
«Ты подчинишься мне, присягнёшь на верность, попросишь пощады!» — мысль, чуждая, враждебная, вторглась в её сознание, завладела разумом, оставив тело в позе замершей статуи. «Ты подчинишься мне, присягнёшь на верность…» — ломая сознание Ялты и почти что взяв под контроль, мило, сладостно, убаюкивающе нашептывал некто. Чей-то голос, могущественный и… тёплый, проник в самое сердце, надломил проклятую скорлупу, заставив проклятье фамильяра треснуть.
— Злодейская магия! — воин-паладин Василиск кладёт руку Ялте на плечо, садится рядом и закрывает глаза убитому Лефесто. — Он был настоящим воином, командир Ялта. Хоть мы, ваши товарищи, и не питали к нему особо тёплых чувств, но знали, как вы относились к нему. Пришло время исполнить задуманное: одолеть ублюдка, сотворившего это с Лефесто. — Позволив командиру отряда скинуть свою руку, подняться и сделать несколько шагов назад, понимая чувства женщины, Василиск умолк.
В груди Ялты разгоралось пламя. Нечто тёплое, забытое, растекалось по всему телу. Звуки окружающего мира чувствовались иначе, взгляды товарищей, воспоминания о том, как они заботливо и с благоговением присмыкались перед ней, теперь ощущались по-другому. Внезапно для себя Ялта поняла, что все её компаньоны влюблены в неё, но сама она не питает к ним ничего, кроме… отвращения. «Кому вы хотите отомстить, за что?» — в голове воительницы кольнуло; при мысли, что нужно вновь сражаться, идти на смерть против того, чей ангельский голос до сих пор эхом отзывается в её ушах, весь воинственный запал тут же иссяк. Ноги задрожали, тело ослабло, и Ялта, заваливаясь на бок, пала в руки подоспевшего Асасина.
— Какого чёрта⁈ Шаман!
— Вижу! — всего через секунду голову Лефесто, испустившего темную эссенцию запечатали в магический куб из стены света, перевязанного магическими цепями паладина.
— Это проклятие⁈ — вскочив на ноги, создал из магии стену щитов Василиск.
Темная энергия, беснующаяся с женским ликом, клацая зубами, ударилась о белые стенки барьера, пустив по ним трещины. Через появившиеся трещины в мир живых потянулись руки, зазвенели демонические голоса, режущие слух живых.
— Запечатайте его, быстро! — кричит Асасин, создавая иллюзорные тени, что клинками рубят расползающиеся по улицам конечности.
— Я пытаюсь! — кричит темный шаман, но сила его слишком слаба в противостоянии такой же, но более могущественной темной силе. — Жрец! — кричит шаман, и тут же, поражённый