- Ты забываешь, с кем говоришь? - строго спросила Рибеке.
- Нет. И тебе не следует. Я обращаюсь к этой уличной негоднице Реби, которая прошла путь от того, чтобы у моих ног выпрашивать сладкий пирожок, до того, чтобы врываться сюда и заполнять мою кровать больными. Посмотри, что ты сделала с честным пекарем и хорошенькой маленькой служанкой. Здесь я - праздный человек с сомнительной репутацией, а ты - гротескное зрелище и тощая, как жердь. Ты, должно быть, проголодалась. Что я могу для тебя приготовить?
- Чаю, - Рибеке сдалась со смешком. - И оставь свои старые добрые времена в покое; никто из нас не захотел бы возвращаться. Ты нашел их для меня, Микл, и я благодарю тебя. Я знаю, что они будут в надежных руках, пока они мне не понадобятся. Но я предупреждаю тебя, не из жестокости, а чтобы спасти твое нежное старое сердце. Не слишком привязывайся к этим беспризорникам. Когда они мне понадобятся, я должна буду забрать их у тебя. Так что береги их и исцеляй их сердца, к чему у тебя всегда был талант. Но не связывай их жизни слишком крепко со своей, иначе твое сердце будет истекать кровью, когда я разлучу вас.
Пока она говорила, Микл суетился вокруг, раздувая огонь в очаге, гремя кружками и наполняя чайник так небрежно, что вода забрызгала пол. Если он и услышал хоть одно слово, то никак не подал виду.
- Какой бессердечной ты стала, Рибеке, - пожурил он ее. - Бессердечной. О, возможно, ты помнишь старика, который был добр к тебе, когда у тебя никого не было, и поэтому ты бросаешь ему монет больше, чем ему нужно. Но я хотел бы знать, что стало с моей маленькой мисс с большими голубыми глазами на тонком личике? Я вырастил из тебя прелестное создание, и как раз тогда, когда я думал, что свел тебя с этим парнем… как его звали? Вырос и стал учеником травника?
- Дреш, - неохотно выдохнула Рибеке.
- Как раз в тот момент, когда я думал, что могу с нетерпением ждать появления младенцев, ползающих за крошками в моем магазине, что ты делаешь? Однажды исчезаешь, не сказав ни слова. Проходит время, и я думаю, что ты мертва. Затем ко мне начинают приходить деньги, но никаких слов, чтобы подкрепить это, просто трагический слух. Что ты ушла к Заклинательницам Ветров, хотя всем известно, что Заклинательницы предпочитают красть детей, чтобы растить по-своему, а ты почти взрослая женщина. Затем, несколько ночей назад, ты перевернула всю мою жизнь, когда я зашел на кухню и обнаружил тебя здесь. Чуть не бросил пить на месте. Что ж, мисси, просто ты знаешь это. - Он налил чай в тяжелые кружки и поставил одну из них на стол перед ней. - Я сделал, как ты мне сказала. Мед в том горшочке. Но позволь мне сказать тебе, что мои услуги были оплачены не на деньги, которые ты присылала мне все эти годы. Нет. Сегодня утром эти булочки были свежими. Съешь одну, не ковыряйся в них. Это были не деньги. Я сделал это ради больших голубых глаз Реби, которые ты сделала бело-голубыми, и я сделал это из-за голода и боли, которые я увидел в глазах мальчика, когда нашел его.
Рибеке поерзала на табурете, откладывая в сторону булочку, которую он сунул ей в руку.
- Какое это имеет значение? - хрипло спросила она его. - Ты нашел их.
- Это важно для меня, - настаивал Микл. Он долго и выжидающе смотрел на нее, ожидая ответа, знака. Ничего не последовало. Рибеке просто серьезно посмотрела на него поверх края своей кружки. - Что ты собираешься с ними делать? - внезапно спросил Микл.
Рибеке поставила свою кружку.
- Я планирую отправить их домой. Я не могу вдаваться в подробности, Микл, но я должна вернуть все так, как было раньше.
- Ничто не может вернуться к тому, что было раньше, - предупредил он ее. На этот раз, когда он вздохнул, он, казалось, съежился, его плечи поникли, как под тяжестью. - Реби, - тихо спросил он. - Реби, откуда я вообще знаю, что это ты? Что в тебе осталось такого, что я мог бы узнать и полюбить? Когда ты исчезла, это чуть не убило меня, а этот дерзкий мальчишка, похоже, сошел с ума. Некоторые говорят, что он стал плохим, хотя я не знаю, кем он стал и куда ушел. Реби, зачем ты это сделала?
- Позаботься о них. - Золотые монеты тяжело звякнули, когда она складывала их на стол. - И найми себе слугу, Микл. За этим местом нужно присматривать. Тебе следует лучше относиться к себе.
- Зачем ты вернулась, если только для того, чтобы снова уйти? - спросил Микл, но он спросил это уже на фоне грохота дверных створок. Рассветный свет упал на пол и угас так же тихо, как его слезы.
Глава 14
- Что ты об этом думаешь? - спросил Вандиен черного боевого коня, который легко шагал рядом с фургоном. Конь фыркнул. Он навострил уши, и Вандиен увидел, как по его мышцам пробежало внезапное напряжение. Тревожно заржав, он перешел на рысь. Серые попытались подражать ему, но Вандиен удержал их. Он вгляделся в сумерки вперед, туда, где прямо посреди дороги был свален какой-то громоздкий предмет. Вороной конь фыркнул, когда он добрался до него, и Вандиен резко направил фургон в сторону. Вначале кони, а затем фургон, покачнувшись, покинули гладкое дорожное полотно и выехали на глубокий газон. Вандиен резко остановил их, когда понял, мимо чего проезжает.
Это была не Ки. Когда он склонился над телом, его разрывало между облегчением от того, что она не была мертва на дороге, и досадой от того, что он не догнал ее. Удивление заставило его отшатнуться от странного тела, когда он впервые прикоснулся