Деревянное крыльцо выступало в переулок, беспомощно цепляясь за осыпающуюся стену обвалившегося дома. Но когда Вандиен осторожно обошел его, он понял, что это не крыльцо. Куриные перья и помет устилали пол. Расколотая деревянная дверь криво висела на провисших кожаных петлях. В заброшенном здании, к которому она прилепилась, не было ни окон, ни другой двери. Навоз сухо хрустел у него под ногами, пока он тащил своих подопечных в это сомнительное убежище. Как только он остановился, женщина опустилась на пол. К счастью, она замолчала. Он положил свой неподвижный сверток рядом с ней и повернулся обратно к двери. Казалось, что здесь мало кто проходил, но это было бы плохое место, если бы его загнали в угол. Ничего не поделаешь. Он потянул на себя дверь, и она со скрежетом подалась ему навстречу, плотно заклинившись на расстоянии половины размаха ладони от закрытия. Дальше тянуть было нельзя. Его упрямые усилия только вывернули дверной косяк и угрожали полностью оторвать его. Придется обойтись этим. Вандиен устало опустился на грязный пол. Сухость пыли, старого навоза и куриных перьев мучила его рот и горло. Он опустил пульсирующую голову на руки и с несчастным видом задался вопросом, почему вчерашние удовольствия пошли наперекосяк. Пылинки танцевали в узком луче света, пробивающемся сквозь щель в двери. До его ушей издалека доносились случайные звуки пробуждающегося города.
Он приподнял угол плаща, которым был прикрыт Чесс. Дыхание мальчика было легким и неглубоким, глаза все еще были зажмурены. Его лицо не было покрыто волдырями так сильно, как руки. Но когда Вандиен приподнял ткань повыше, чтобы получше рассмотреть, Чесс вскрикнул и забрался поглубже под прикрытие. При этом звуке его мать зашевелилась и подползла к нему поближе.
- Тише, Чесс. Тише, - она приподняла уголок плаща, чтобы выглянуть наружу, но уронила его, как только тусклый солнечный свет коснулся ее. - Мы здесь в безопасности?
- Пока. Что вы за люди, что не выносите дневного света?
- День, - в приглушенном голосе звучали удивление и ужас. - Это страшнее, чем предупреждала любая легенда. Я думала, это всего лишь миф, сказка, призванная предостеречь предприимчивых дураков, которые не могут удовлетворить себя в нашем собственном мире. Говорят, что за каждыми Вратами скрывается ужас. Некоторые ропщут, что Лимбрету не следует открывать Врата. Но кто мы такие, чтобы сомневаться в Лимбрете?
Раскалывающаяся голова Вандиена медленно воспринимала смысл ее слов. Она подразумевала, что Врата - это нечто большее, чем просто проход в стене. Что ж, он слышал и о более странных вещах, и некоторые из них оказались правдой. Он сделал тщетное усилие, чтобы откашляться, не тряся головой.
- Вы будете чувствовать себя здесь в безопасности, если я схожу за водой? И, возможно, достану немного еды, если у меня получится. Ваши волдыри можно успокоить прохладной водой. А меня мучает жажда, которую эта куриная пыль только усиливает.
- Нам здесь будет хорошо, человек из таверны. Ты очень добр, что не бросаешь нас просто так. Ты, кажется, отличаешься от других людей своего мира. Принадлежишь ли ты к этому миру?
“Интересно, принадлежу ли?” - с горечью подумал он.
- Вандиен, - сказал он ей. - Меня зовут Вандиен. И я не так уж сильно отличаюсь. Люди, которые забрасывали нас камнями, были в ужасе; они думали, что мы принесли в город оспу. Страх порождает жестокость. И я не могу позволить вам думать, что я такой бескорыстный. Если я хочу догнать свою напарницу, мне нужно пройти через ваши Врата. Для этого может потребоваться ваша помощь. Таких Врат я никогда не встречал.
Под плащом он увидел движение качающейся головы.
- Через них невозможно пройти. Только если такое же количество людей захотят выйти. Хранитель называет это равновесием. Но я постараюсь вспомнить все, что я когда-либо слышала о Вратах Лимбрета. Это будет немного. Я была довольна своей землей, ухаживала за собственной фермой и не слушала глупых историй о Вратах. Пока Чесса не заманили через одни из них.
- Я вернусь так быстро, как только смогу. Сохраняйте молчание, пока меня не будет.
- Джейс.
- Что? - Вандиен остановился, положив руку на покосившуюся дверь.
- Меня зовут Джейс, Вандиен. Мы будем молчать, пока ты не вернешься.
Занозистая дверь скрипнула по земле и дерну, когда он с силой открыл ее, а затем захлопнул за собой. Он отряхнул грязь и перья со своей одежды и потянулся. Его глаза моргали и слезились от яркого солнечного света, который бил в глаза. День будет жарким. «День», - подумал он про себя и направился обратно к гостинице и своей лошади.
Когда он вернулся, солнце клонилось к полудню. Переулок все еще был пуст. Вандиен подвел свою лошадь к курятнику и привязал ее к чахлому кусту. Он снял потертую уздечку, чтобы лошадь могла пастись. Седло он оставил на месте. Для его лошади это была небольшая ноша. Если привязанное животное действительно привлечет любопытство, Вандиен намеревался быть готовым уйти с Чессом и Джейс.
Он снял с седла все еще холодный и мокрый мех с водой. Теперь новый мешок был пуст. Но он нашел две маленькие буханки хлеба в лавке ранней пекарни и плоские ломтики красной соленой рыбы в рыбном магазине, где жужжали мухи. Эти покупки он неуклюже удерживал на сгибе руки. Он легонько пнул дверь курятника. Внутри не было никакого движения, никакого ответа.
Вандиен поставил бурдюк с водой, чтобы рывком открыть дверь. Затем послышались звуки, вздохи боли и быстро подавленный крик Чесса, когда они снова нырнули под плащи. Вандиен поспешно вошел, закрыв за собой дверь. Но маленький луч солнечного света все еще пробивался сквозь дверь, и ни Джейс, ни Чесс не появились.
- Только на одно мгновение, - пообещал Вандиен, взявшись за угол плаща Джейса. Она ахнула от страха, когда он вырвал его у нее и засунул в щель, оставленную неисправной дверью. Плащ дородного мужчины был прекрасным, его ткань была тяжелой и дорогой. Яркие волокна защищали от солнца. Вандиен погрузился в жаркую и пыльную темноту. Он вытер пот со лба тыльной стороной руки.
- Так гораздо лучше, - выдохнула Джейс. Вандиен услышал, как она села в темноте рядом с ним.
- Я ничего не вижу, - пожаловался он, но когда его глаза привыкли, он обнаружил, что это не совсем так. Бледно-зеленое одеяние Джейс почти светилась, а в ее волосах и глазах был блеск, который