Его глаза перебегали с лица на лицо, надеясь на какой-нибудь признак понимания, хоть проблеск просветления. Их не было. Мятежники уставились на него в ответ, их глаза были пустыми и недоверчивыми.
— Теперь нам слишком поздно отступать, — тихо сказал Лейси.
Вандиен откинулся назад, скрестив руки на груди.
— Это очень плохо, — сказал он таким же мягким голосом. — Потому что я верю, что никогда не поздно избежать глупости. Даже если бы я верил в твое дело, даже если бы я мог согласиться на что-то столь низкое, как отравленный клинок, я не смог бы согласиться с абсолютной глупостью этого плана. Найди себе другой меч.
— Мы готовы предложить тебе…
— Предложи мне луну, я все равно не соглашусь с этим. По твоему собственному признанию, выиграю или проиграю, я умру.
— Ты победил Келлича. Всегда есть шанс, что ты сможешь победить герцога и..
— Предстать перед его брурджанцами. Нет, спасибо.
— Но если бы кто-нибудь из наших людей захотел бы ворваться туда позже, помочь тебе с брурджанцами, чтобы ты… — Лейси внезапно замолчал, призывая к тишине. В этом не было необходимости. Все уже застыли. Снаружи донесся стук копыт. Все слышали, как за дверью натянули поводья. — Замрите, — выдохнул Лейси. Он побледнел. Напряжение отразилось на всех лицах. Кроме Уиллоу. На ее губах появилось что-то похожее на улыбку, когда она встала, игнорируя приказ Лейси, и направилась к двери. Она слегка приоткрыла ее, затем оглянулась на них через плечо.
— Все в порядке, — сказала она и выскользнула за дверь.
— Что, черт возьми, эта девчонка задумала на этот раз? — требовательно спросил мятежник у Лейси. Мужчина мог только закатить глаза и пожать плечами. Но через несколько мгновений Уиллоу проскользнула обратно в комнату, неся угловатый предмет, завернутый в кусок грубой мешковины. Пересекая комнату, она встретилась глазами только с Вандиеном. Она остановилась перед ним.
— Ты абсолютно уверен, что не будешь сражаться за нас? — спросила она с ядовитым медом в голосе.
— Я уже говорил тебе, Уиллоу, — Вандиен старался говорить ровным голосом. — Найди себе другой меч.
Она смела остатки его ужина на пол. Еще до того, как миска перестала кататься по полу, она потрясла мешковиной над столом.
Рапира со звоном упала и покатилась к нему. Он поймал ее скорее рефлекторно, чем мысленно, гневно воскликнув из-за грубого обращения с ней. Затем он уставился на свою руку, сжимающую рукоять с ястребом, пробежался глазами по лезвию, на котором все еще виднелись следы крови Келлича.
— Это единственный меч, который нам понадобится, Вандиен, — Уиллоу была холодно уверена в себе. — Ты убьешь герцога для нас. Не потому, что ты веришь в наше дело или ради горсти грязных монет. Ты сделаешь это ради шанса снова увидеть Ки живой.
Он сделал выпад в полную силу, и кончик рапиры нашел точный центр маленького креста, который он нацарапал на дощатой стене. Металл лезвия прогнулся от удара. Сильный удар, который пришелся бы по спине человека. Удовлетворительная работа с мечом. Не думай ни о чем другом, сказал он себе. Меч — это все. Не отвлекайся. Просто тренируйся. Не удивляйся, как ты попал из того места, где был раньше, туда, где находишься сейчас.
После того, как он потребовал доказательств того, что Ки все еще жива, они оставили его одного в сарае, или что там это было. Разногласия были его главным впечатлением от группы, когда они уходили. Лейси не понравился маленький сюрприз Уиллоу. Она забрала контроль из его рук, но он не мог публично спорить с кем-то, кто дал ему необходимую информацию о Вандиене. И Вандиен прилег на койку, чтобы обдумать свое положение. Должно быть, он задремал. И проснулся здесь. Что-то вроде чердака с островерхим потолком и дощатым полом. Окон нет, но свет просачивается между досками. Ужасный свет для практики. Снова переходим к кресту, лезвие наклонено. Отступаем. Значит, они переместили его, пока он спал. Вот и все. Да. Вошли, подняли его, перетащили и оставили здесь. Он, который обычно спал чутко, как кошка, проспал все это. Конечно. Он снова сделал выпад и идеально попал в цель. Он не будет отвлекаться.
Он отступил, прикинул расстояние, попробовал балестру. Быстрый прыжок подушечками обеих ног перенес его на небольшое расстояние вперед, прежде чем он немедленно перешел в выпад. Это был маневр сокращения дистанции. Кончик его рапиры попал точно в цель, когда он вытянул свое тело на полную длину. Но когда небольшой толчок от удара достиг его руки, рукоять выскочила из пальцев. Леденящий холод, казалось, пробежал по его руке, и он недоверчиво наблюдал, как его оружие со звоном упало на пол. Он прижал озябшую руку к животу, потирая пальцами вверх и вниз выступающий красный рубец, отмечавший проход клинка Келлича. Он слегка прикусил нижнюю губу, предвкушая боль, когда ощупывал рану по всей длине.
Ничего. Вообще никаких ощущений. Он исследовал свою руку, гадая, не задела ли рукоять каким-то образом кость. Он не обнаружил синяка. Ощущений было совсем немного. Он осторожно потер руку, и с внезапным покалыванием, словно по коже пробежали муравьи, она вернулась к жизни. Почти. Холод вдоль кости все еще ощущался, ужасная старая боль. Он наклонился, чтобы поднять свою рапиру, когда за его спиной открылся люк в полу чердака. Он развернулся лицом к нему, его клинок уже бросал вызов незваному гостю.
Поднос появился первым, приземлился, и его со скрежетом