— Я хочу знать, что происходит, — резко сказал Вандиен. — Я хочу знать, как я сюда попал. Я хочу знать… — Он остановил себя, прежде чем упомянуть Ки и свою потребность знать, где и как она. Если они не знали о ней, он не станет втягивать ее в свои неприятности.
— И ты это узнаешь. Если позволишь нам рассказать тебе. Пойдем. Отпусти мальчика, сядь, поешь. Мы готовы ответить на все твои вопросы. Только дай нам шанс.
Еще мгновение он держал мальчика; затем медленно убрал руки, позволив ему, задыхающемуся, соскользнуть на пол. Он медленно повернулся, стараясь не трястись. Боль в его черепе не утихала, и малейшее движение посылало волны агонии. Но он скрыл это, когда повернулся лицом к своим похитителям и оценил свою тюрьму.
Это было довольно большое помещение со стенами из сырцового кирпича и земляными полами. Окон не было, и только одна дверь. Помещение было плохо освещено, и по нему бродили тени. В углу были свалены какие-то мешки. Помимо койки, на которой он отдыхал, там были потертый стул, дощатый стол, старая рама седла и путаница кожаных ремней сбруи, свисающих с колышков. Что-то вроде склада? Его внимание быстро переключилось на людей, которые заполняли это место. Их было около дюжины, как он предположил, и все они были одеты в коричневые балахоны. У некоторых были откинуты капюшоны, но большинство смотрело на него из-под темных капюшонов. Уиллоу так и сделала, но он все равно заметил ее почти мгновенно. Она ответила ему взглядом, полным неприязни, тревожащим своей интенсивностью. Он отвел глаза, оценивая остальных. Фермеры и торговцы, подумал он про себя, разглядывая крепкие заляпанные грязью сапоги, выглядывающие из-под мантий, мускулистые руки, вцепившиеся в полы одежды. Ни у кого из них не было солдатской выправки. Как и дисциплины, заметил он, когда один человек спросил:
— Кто поставил тебя главным, Лейси?
— Кто сказал, что это не так? Это мое место, и я единственный рискую всем. Поэтому мы поступим по-моему, — Лейси медленно обвел взглядом собравшихся. Немногие встречались с ним взглядом, но Уиллоу встретила его взгляд с холодным вызовом. Вандиен заметил, что Лейси отвел глаза в сторону, освобождаясь от этого вызова. Больше никто не оспаривал его полномочий, поэтому Лейси откашлялся и сказал: — Кто-нибудь из вас принесет ему поесть. Остальные… если вы должны остаться, сядьте, а не слоняйтесь вокруг, как овцы.
Пока остальные медленно подчинялись его предложению, Лейси повернулся к Вандиену.
— Иди сюда, парень, присаживайся. Сюда, — он указал на шаткий стол и старый стул. Вандиен медленно последовал за ним, внимательно следя за тем, как люди расступались, пропуская его. Лейси указал ему сесть, а сам прислонился к стене. Вандиен сел, и в этот момент он осознал, каких усилий стоило ему стоять. Он уперся ступнями в пол, чтобы унять дрожь в ногах. Чертовски неудачное время для такой слабости.
Лейси, казалось, изучал его. Вандиен уставился на него в ответ. Темные глаза, вздернутый нос… Лейси внезапно превратился в мужчину из его сна, а сон внезапно превратился в более раннее пробуждение. Осознание этого еще больше дезориентировало его. Он сидел, молча уставившись на мужчину. Кто-то со стуком поставил перед ним супницу с супом; сероватая подливка перелилась через край и растеклась лужицей по столу. Рядом с ним были брошены ломоть хлеба и деревянная ложка. Вандиен не подал виду, что заметил это или подавальщика.
— Давай, ешь, — мягко сказал Лейси. — Прошло полтора дня. Ты, должно быть, проголодался.
Смещение во времени заставило его внезапно почувствовать дрожь, или, возможно, это был жирный аромат супа. Внезапно чувство голода пересилило все остальное, и он оторвал кусочек от ломтя хлеба, макнул его в суп и набил рот. Его чувства затопил не вкус супа, который был жирным и сильно приправленным специями, а скорее физический акт приема пищи. Резкая головная боль, которая стала частью его жизни, ослабла, и он внезапно почувствовал себя более склонным к рациональному мышлению. Он взглянул на Лейси и обнаружил, что тот внимательно наблюдает за ним. Если уж на то пошло, все глаза в заведении, казалось, были прикованы к нему, пока он ел. Он проглотил.
— Итак? — спросил он Лейси.
— Ты убил Келлича, — утверждение, а не обвинение.
Вандиен молча кивнул. Он не стал говорить им, что не собирался этого делать; для друзей Келлича это могло прозвучать только как оправдание. На мгновение их взгляды встретились. Вандиен снова переключил свое внимание на еду, не уверенный в том, что он прочел в глазах Лейси.
— Келлич был нашим лучшим шансом. Мы возлагали на него все надежды. Ты знаешь, что фестиваль начинается через два дня здесь, в Текуме? — он сделал паузу, чтобы получить короткий кивок от Вандиена.
— И что герцог будет здесь, чтобы забрать у фермеров долю урожая в разгар лета.
Вандиен пожал плечами. Он продолжал есть, стараясь не выдать своего сильного любопытства. К чему клонил этот человек? Очевидно, это была не месть за смерть Келлича; он мог убить Вандиена в любое время за последние сутки или около того, или просто оставить его на расправу брурджанцам. Так что же это было?
— Герцог увлекается многими видами спорта, большинство из них — кровавые. Но его фаворит — фехтование. Он всегда смотрит сражения во время Фестиваля и вручает медальон со своим изображением человеку, которого считает лучшим. Мы планировали, что Келлич выиграет эту медаль. Мы даже предприняли шаги, чтобы гарантировать, что не будет ни одного конкурента, даже близкого к его уровню мастерства.
Вандиен выгреб последнюю ложку супа из миски. Шум показался громким в тишине комнаты. Что, черт возьми, может быть для них так важно в выигрыше медальона за фехтование? Он сомневался, что городская гордость может иметь такое значение в месте, где даже торговцы выглядели затравленными. Он мельком взглянул на собравшихся людей, увидел, как они наблюдали за ним, пока Лейси говорил. Ждали его реакции, цепляясь за каждое его слово. Он обманул их, просто уставившись на Лейси и ожидая. Лейси вздохнул.
— После того, как Келлич бы выиграл медальон, герцог, скорее всего, пригласил бы его отобедать с ним в своих личных покоях, вероятно, в тех, что над гостиницей “Байроуд Инн”. А после ужина и нескольких