Глава 15
Голоса. Говорили прямо рядом с ним, давя на него звуками. Крики звучали у него в ушах. Он попытался отвернуться от них, но обнаружил, что не может пошевелиться. Он был связан. Нет. Не связан. Но каждая часть его тела была слишком тяжелой, чтобы двигаться. Даже поднять веки было достаточно сложно. Он попытался найти себя в пространстве и времени, но не смог. Он ухватился за обрывки воспоминаний, которые расплывались под его пристальным вниманием. Келлич пал, кольцо брурджанцев сомкнулось вокруг него, желтые зубы Козла оскалились в ужасе… он не мог расположить их ни в каком порядке, и от попытки сделать это у него кружилась голова и тошнило.
— Ты дала ему недостаточно, — прошептал кто-то.
— Заткнись. Я знаю, что делаю, — сердитая женщина.
— Правда? Или ты так жаждешь мести, что упустила из виду нашу истинную цель? — этот голос был старше двух других, зрелый и властный. Вандиен инстинктивно перевел взгляд на него.
— Он очнулся, — у мужчины была борода, обрамлявшая подбородок, нос, похожий на ястребиный клюв, и темные глаза. Он двинулся, приближаясь, и Вандиену было трудно сфокусировать на нем взгляд. Он присел рядом с Вандиеном и тот почувствовал, как сухие руки мужчины коснулись его лица. Мир, казалось, внезапно перевернулся, когда Вандиен сориентировался по-настоящему. Он лежал на животе, прижавшись щекой к грубой подушке. Пальцы мужчины ощупали затылок Вандиена, надавливая, как будто проверяя, нет ли слабости в его черепе. Вандиен вздрогнул, на долгое мгновение оторвался от мира, а затем вернулся к нему, чувствуя себя пловцом, выныривающим на воздух и свет. Они снова разговаривали.
— … недостаточно времени. Это был четкий сигнал герцогу, что Текум не так тих, как его заставили поверить. Убийство брурджанцев стоило нам троих человек и положило еще пятерых. Для чего? Для полумертвого незнакомца, которому мы не можем доверять. Это была ошибка.
— Возможно, — это был голос пожилого мужчины, который примирительно признал это. — Но в любом случае, слишком поздно беспокоиться об этом. Дело сделано. Мы должны продолжать использовать все инструменты, которые у нас есть. Слишком поздно менять весь план.
— Никогда не поздно проявить осторожность. Я думаю, нам следует попробовать совершенно другой подход. Засада на отряд герцога…
— Нет, — снова мужчина постарше. — Слишком поздно для таких внезапных перемен. У нас больше никогда не будет такой возможности. Все на своих местах. Через два дня герцог будет здесь на фестивале. Планы Мастерхолда рухнули в нашу пользу. Когда он падет, наши друзья переедут в Мастерхолд. Он достанется герцогине. — Мужчина сделал паузу. Его голос стал серьезнее. — Но только если герцог падет. У нас есть два дня, чтобы восстановить контакт с нашим внутренним другом. Два дня, чтобы поставить этого человека на ноги и убедить его в справедливости нашего дела. Два дня, чтобы показать ему, что есть только один способ восстановить его честь.
— Восстановить его честь? — голос юноши, сердитый и недоверчивый. — У него ее нет. Ты не достучишься до него таким образом, Лейси, разговорами о чести и праве. Лучше скажи, что у нас есть два дня, чтобы убедить его, что он может сделать то, что мы скажем, и уйти с монетами или умереть.
Снова голос постарше.
— Он не похож на человека, который сильно боится смерти. Я не думаю, что на него повлияют угрозы. Я думаю, мы должны воззвать к его чувству справедливости…
— Это было бы еще большей тратой времени, а у нас и так его мало, — вмешалась женщина. — Нет, Лейси. У меня есть другой способ, тот, который я уже привела в действие, тот, который…
— Уиллоу, — выдохнул Вандиен, наконец узнав голос.
Он наблюдал, как головы поворачиваются к нему. Глаза Уиллоу были пустыми, и она была одета в строгую одежду цвета выжженных лугов. Ненависть горела в ней, но не освещала ее. Она скрывала это от всех, кроме него, и он почувствовал, как это поразило и прожгло его, как смоляная стрела. Его глаза встретились с глазами Уиллоу, и он понял, что смотрит на свою смерть. Холод этой смерти внезапно нахлынул на него, и он отдался ей.
— Вставай.
Вандиен открыл глаза.
— Я? — его голос был хриплым; язык хотел прилипнуть к небу.
— Кто же еще? — говоривший был молодым человеком со спутанными светлыми волосами и серыми, почти бесцветными глазами. Его угрюмый вид показался Вандиену смутно знакомым. Он подумал, что, возможно, он был одним из зрителей, когда они дрались с Келличем. Келлич. Он поморщился от воспоминаний и начал закрывать глаза. Юноша пнул край его кровати, посылая болезненный толчок от затылка по всему телу. — Не закрывай глаза, когда я с тобой разговариваю, черт бы тебя побрал! Вставай!
Он встал, двигаясь быстрее, чем он сам или ошеломленный юноша могли себе представить. Он заплатил за это едкой болью, которая взорвалась в его черепе и пропитала все тело, но это подогрело его внезапный гнев, и он обнаружил, что его руки сжимают горло мальчика, услышал, как затылок мальчика отскочил от шершавой стены.
— Пожалуйста! — ахнул мальчик, вцепляясь в запястья Вандиена.
— Что “пожалуйста”? — свирепо спросил он. Он обнаружил, что полностью проснулся, совершенно сбитый с толку, но злой. Он направил свою ярость в жестокость, снова ударив мальчика о стену.
— Пожалуйста… отпусти меня! Пожалуйста!
Вандиен все еще решал, когда почувствовал, как нож уперся ему в поясницу.
— Отпусти его, — любезно предложил голос. Более старый, зрелый голос. Лидер. Разговор, который ему приснился, внезапно вернулся к нему. Но в его недавних воспоминаниях все еще оставались пробелы, и они злили его. В комнату входили другие люди.
— Я мог бы свернуть ему шею прежде, чем ты убьешь меня, — заметил он.
— Тогда двое из вас были бы мертвы, и это ничего бы не дало. Почему бы тебе не бросить это и не выслушать, что я хочу сказать, прежде чем ты кого-нибудь убьешь?
Вандиен уставился в лицо мальчика. В ответ на него смотрел ужас. Рассеянный гнев, который он чувствовал, окутывал его, как туман, подталкивая к насилию. Он хотел причинить кому-то боль, заставить кого-то заплатить за боль и замешательство, которые он испытывал.
— Ну же, — теплота голоса мужчины была подобна дружескому прикосновению руки к его