Юра помахал им рукой, и Аким поспешил покинуть улицу, пока соседи из домов не вышли.
***
А на Енисейском тракте хоть днём, хоть ночью пыль столбом. Машины бесконечным потоком идут и на восток, и на запад вдоль болота. Ночью их здесь даже больше, чем днём. С одиннадцати дня и до четырёх вечера температура уходит далеко за пятьдесят. Не всякие моторы с такой жарой справляются. И не у всех водителей в кабинах такие кондиционеры, как у Саблина. Вот и идут непрерывно фары за фарами по ночной прохладе. Свет их выхватывает из темноты жёлто-серые клубы. Саблин выруливает из Болотной на большую дорогу, сворачивает на восток и встраивается в непрерывный поток машин, получая свою порцию пыли. Но он только иногда включает дворники, чтобы смахнуть пыль с лобового стекла. В машине ею даже не пахнет. Тут отличные уплотнители, ни грязь, ни жара в салон не попадают.
«Ну что тут скажешь… Красота, а не машина. Конечно, в лодке было бы Насте с Наталкой тяжело».
- Бать, - говорит Олег, выглядывая с заднего дивана. – А когда ты дашь мне порулить?
- Как рассветёт, - отвечает Саблин. И улыбается. Ему и самому нравится управлять этой огромной, но такой послушной и лёгкой машиной.
- Ой, Олег, обожди, погоди, сынок, - язвит с соседнего сиденья Настасья, - дай папке порулить, он ещё и сам не наигрался.
- А сама-то чего цветёшь? – косится на жену Аким и усмехается. - Пустили её в дорогую машину… Ты погляди на неё, ещё и разоделась, как на бал в офицерскую столовую. Намылилась… Едет она… родственникам пыль в глаза пускать.
Но говорит он это без намёка на злобу, он косится на жену:
«Она ещё ничего такая… Красивая. А ведь бабкой скоро уже будет».
- Да, в кои веки раз оделась по-человечески! В гости же еду, – чуть с обидой говорит Настасья. – А то хорошую одежду покупаю, так и лежит ненадёванная. Вот сапоги… Гляди, - она поднимает ногу, - сколько лет лежат, а я их третий раз только надеваю. Иной раз думаю: купила их – так и не сношу, похороните меня в них.
- Ну как скажешь… В них так в них, - обещает ей Аким.
- А тебе меня лишь бы похоронить, - притворно злится жена. А Саблин лишь посмеивается и ничего ей на то не отвечает.
Дети смеются на заднем сиденье, слушая эту перепалку родителей. Так и ехали они навстречу встающему солнцу, пока совсем не рассвело, и тогда отец остановил машину на обочине.
- Олег, ну что, поведёшь?
- Да, бать, - сразу отозвался сын.
Саблин помог сыну настроить кресло и сам уселся на место жены, которая ушла к дочери.
- Передачи знаешь?
- Помню, бать.
- Сцепление резко не бросай, сильно на газ не дави, мотор очень мощный, аккуратно с ним. Сначала езжай прямо по обочине и, главное, не спеши.
- Понял, бать, – говорит Олег, сидя на водительском кресле.
Глава 28
Ехали и вправду не спеша; даже когда через час Саблин сменил сына, всё равно гнать и обгонять большие грузовики в пыли не стал, поэтому свернули на север к Антонову хутору только к одиннадцати дня. Тут уже, хоть и дорога была похуже, но поехали побыстрее. Встречных машин почти не было, да и попутных тоже, никого обгонять было не нужно. Пыли было меньше, чем на большаке.
И вскоре барханы из жёлтых превратились в бурые – верный признак принесённой ветром красной пыльцы, признак близости болота. А затем появились сначала засаженные тыквой участки, а потом и дома поселения. Станица Болотная была небольшой и не очень богатой, а хутор… Вот, к примеру, если в Болотной был свой полк с шестью сотнями бойцов, то в Антоновом хуторе набиралась всего одна сотня для семнадцатого полка. Иной раз её использовали как отдельную или сводную сотню за номером сорок шесть. Насчитывалось на хуторе около ста пятидесяти бойцов, в общем, поселение было небольшим. И находилось оно на мысе, чуть уходящем в болото. С одной стороны, место нехорошее, но с другой стороны, земли под посадку было вдоволь, народу-то немного, а ещё улов в полцентнера весом был здесь делом обычным, Саблин про то неоднократно слыхал, да хоть от собственного зятя Андрея, и то было понятно, рыбаков-то здесь намного меньше, чем в других станицах. Чтобы наловить рыбы как следует, не нужно тащиться по болоту несколько часов.
Андрей встретил их во дворе… Понятно, таращил глаза, увидав машину, на которой приехали тесть с тёщей. Потом они с Олегом стали носить привезённые гостинцы в дом. Аким выгружал мешки и коробки, Андрей с Олегом носили. Настя с Натальей пошли в дом сразу.
«Домишко-то плюгавенький».
Забор, двор, курятник, сам дом… всё было бедным. Крыша из старых солнечных панелей… такое старьё уже и половины должной энергии не даёт. Когда гостинцы были перенесены в дом, Аким захлопнул дверь машины и пошёл с зятем к дому.
- Живёте вы, как я погляжу, хорошо, – с сарказмом заметил он, оглядывая двор.
- Так точно, товарищ прапорщик, живём хорошо, не бедствуем. – бодро отвечает Андрей. Он немного бравирует боевым лексиконом. И Саблин сразу понимает.
- Ты, что ли, в общество записался? – он останавливается у порога, не хочет, чтобы этот разговор слышали женщины. Об этом казаки меж собой без баб говорят. А то начнутся охи-вздохи.
- Так точно. Записался. На кошт поставлен. Теперь мне землю отрезают. Хорошую, недалеко от воды. На меня и электричество уже посчитали. В общем, без кукурузы не останемся.
Саблин кивает: это хорошо. И спрашивает:
- Обмеры на броню уже сделал?
- Сделал, да мне отказали, - отвечает Андрей.
- Мал ещё? – догадывается прапорщик.
- Так точно, медики сказали, что ещё вырасту. И что в этом году в призыв уже не попаду. Сказали после весенней воды приходить.
И вправду, зять Саблина даже в мешковатом пыльнике кажется худым, невысоким. Чего там Антонина в нём сыскала? Непонятно.
Тут дверь отворяется, и Настя говорит им:
- Ну, где вы