Вскоре мы увидели их. Я остановил жестом Мина и надел свои очки, чтобы понять, что там у них за обстановка.
В небольшой лощине, укрытой от ветра редкими скальными выступами, копошились четыре фигуры. Три из них — серо-голубые, мускулистые твари-песчаники — держали маленькую и тонкую, отчаянно вырывавшуюся. Мико… Её ночная рубашка была разорвана в клочья, обнажая плечи и спину, покрытые свежими царапинами и грязью. Она билась, как пойманная птица, лягалась, пыталась укусить своих мучителей.
Один из песчаников, тот, что был крупнее, с омерзительной похотливой гримасой на вытянутой морде, прижимал её к земле, пытаясь сорвать остатки одежды. Другой держал её за руки, его маленькие глазки блестели предвкушением. Третий стоял чуть поодаль, держа их цезарей под уздцы, и скалился, подбадривая сородичей гортанными выкриками, ожидая своей очереди.
Внезапно Мико изловчилась и со всей силы ударила коленом в пах тому, кто её прижимал. Тот взвыл от боли и отшатнулся. Воспользовавшись моментом, Мико вскочила на ноги, но второй песчаник тут же с силой ударил её кулаком по лицу. Девушка рухнула обратно на землю, из угла рта стекла струйка крови. Первый, оправившись от удара, снова навалился на неё, рыча от злости и возбуждения.
Во мне вскипела ледяная ярость. Я молча спрыгнул с породистого, знаком приказав Миндену оставаться на месте и не шуметь. Быстро снял с плеча свой верный АКГ-12, модифицированный для снайперской стрельбы. Щёлкнули разложенные сошки. Установил оружие на ближайший плоский камень, прильнул щекой к холодному прикладу. Облизал губы.
Дистанция была приличной — метров восемьсот, может, чуть больше. Но для двенадцатикаскадной гаусски — почти в упор. Перекинул флажок на максимальную фрагментацию и иглы, после чего уверенно поймал в перекрестье прицела голову того песчаника, что стоял с цезарями. Мягкое нажатие на спуск. Тихий свист вылетевшей иглы. Голова твари разлетелась кровавым фонтаном. Он рухнул, как подкошенный, даже не поняв, что произошло.
Двое других замерли, озираясь в недоумении. Я перевёл прицел на того, кто бил Мико. Ещё выстрел. Игла вошла ему точно в глаз, пробив череп насквозь. Он дёрнулся и завалился на спину.
Оставшийся песчаник вскочил, оставив Мико, и метнулся к своему цезарю, пытаясь удрать. Но я был быстрее. Третий выстрел — игла прошила ему спину между роговыми пластинами, разрывая позвоночник между лопатками в клочья. Он пролетел несколько шагов по инерции и рухнул лицом в пыль.
Всё было кончено за несколько секунд. Тишина, нарушаемая лишь свистом ветра, казалась оглушающей.
Я сложил сошки и закинул гаусс-карабин за спину, запрыгнув в седло, подьехал к девушке. Она сидела на земле, обхватив себя руками, и дрожала всем телом, несмотря на жару. Лицо было в крови и грязи, на щеке багровел свежий синяк. Я спрыгнул с цезаря и осторожно помог ей подняться.
— Всё хорошо, Мико, — сказал я как можно мягче. — Всё закончилось. Ты в безопасности.
Она подняла на меня глаза, полные слёз и ужаса, и вдруг крепко обняла меня, уткнувшись лицом в мою грудь. Я неуклюже похлопал её по спине, чувствуя, как её тело сотрясается от рыданий. Достал из сумки флягу с водой и чистую тряпку, помог ей умыться и обработал ссадины антисептиком.
В этот момент подоспел Минден. Он молча оглядел поле боя, потом подошёл к Мико и неловко положил ей руку на плечо.
— Ты как, девочка? Сильно досталось?
Мико только покачала головой, всё ещё не в силах говорить.
Я отошёл в сторону, давая ей возможность прийти в себя. Нужно было осмотреться. И тут Минден, забравшийся на ближайший скальный выступ, чтобы лучше видеть окрестности, вдруг окликнул меня:
— Кир! Глянь туда!
Он указывал рукой куда-то в сторону далёких гор, откуда мы недавно унесли ноги. Я прищурился, но ничего, кроме марева над раскалённой землёй, не увидел.
— Что там, Мин?
— Пыль, — ответил Минден. — Огромное облако пыли. Не пойму, куда оно движется… Но если сюда…
— Может, стадо тауро мигрирует? — предположила Мико слабым голосом, подойдя к нам. — Они иногда такие тучи поднимают.
Я снова достал из криптора свои тактические очки. Активировал режим увеличения. Приставил к глазам. То, что я увидел, заставило меня похолодеть.
Это было не стадо тауро. Далеко не стадо.
Я медленно опустил очки. Чуткая Мико посмотрела на меня с тревогой.
— Что там, Кир? — спросил Минден напряжённо.
— Там не тауро? — трагическим шёпотом добавила Мико.
Я помолчал секунду, собираясь с мыслями. Потом посмотрел на них.
— Твою ж мать… — только и смог выдавить я.
В моей голове всё ещё стояла картина, которую разглядел на максимальном увеличении через окуляры. Сотни, если не тысячи, серо-голубых фигур, движущихся плотными, организованными рядами. Они шли не хаотичной толпой дикарей, а слаженным войском. Некоторые несли что-то вроде знамён — шесты с насаженными на них черепами и развевающимися лохмотьями каких-то меховых тряпок. Это был марш, неумолимый, как декларация неизбежной смерти. И их было очень, очень много. Не кучка фанатиков из пещеры. Это было настоящее вторжение.
Похоже, наши проблемы только начинались.
— Там… — я сглотнул, ставшую вязкой слюну. — От гор идёт армия. Целая армия этих песчаников.
301
Нависшая тяжёлая тишина давила, густая и липкая, словно кровь. Мико, всё ещё дрожащая и всхлипывающая, но уже, похоже, начавшая приходить в себя, подобрала с одного из мёртвых песчаников грубое пончо из невыделанной шкуры и натянула его поверх разорванной рубашки. Оно было грязным и воняло псиной, но скрывало наготу ладной поджарой фигурки. Несмотря на палящий зной Пустоши, все здесь носили одежду. Все, кроме дикарей. Она молча подошла к одному из цезарей бандитов и ловко привязала к его седлу оставшихся бесхозными после смерти хозяев птиц, и решительно взобралась в седло. Я подошёл и наложил на неё Руну Малого Исцеления, задумавшись, что, пожалуй, использую её чаще остальных.
— Зря ты это сделал, Кир, — проговорила она тихо, её голос был хриплым и надтреснутым. Она смотрела не на меня, а то куда-то вдаль, то на мертвецов, то на камни. — Ты так нагло щёлкнул им по носу… Они теперь в ярости. Весь улей разворошил. Они придут за нами. За всеми нами. И сотрут Посёлок Старателей.
Ответить я не успел. Минден, до этого мрачно пинавший носком сапога безголовое тело одного из культистов, резко обернулся. Его лицо, обычно