* * *
– Вот! – неприязненно и с каким-то даже отвращением в голосе произнёс Холин, когда они вошли в одну из камер изолятора. – Полюбуйся! Николя Сарджен, фермер! Муж одной из «диких кошек»… точнее, бывший муж. А ещё – преступник, нарушивший сразу несколько статей уголовного кодекса Агрополиса!
Николя Сарджен, на взгляд Свенсона, не был похож ни на фермера, ни, тем более, на матёрого преступника. Скорчившись, он сидел в самом дальнем от входа углу металлопластиковой камеры, держа в руке очки с треснувшими стёклышками. На гневные слова Холина он отреагировал тем лишь, что на какое-то краткое мгновение вскинул голову и, близоруко прищурившись, взглянул на вошедших. После этого он вновь низко опустил голову.
– Его жену убили? – спросил Свенсон Холина.
Тот отрицательно мотнул головой.
– Она смогла ускользнуть!
– Ускользнуть? – Свенсон внимательно посмотрел на фермера в углу камеры, перевёл вопросительный взгляд на Холина. – Как такое могло произойти?
– Ну… – Холин пожал плечами. – Понимаешь, после того, как стало известно, что та, первая женщина – из «диких кошек», было принята решение ликвидировать всех остальных… – не договорив, Холин замолчал, искоса взглянул на своего заместителя. – Я и забыл, что ты ещё много чего не знаешь! Их всего было пять, бывших «кошек»…
– Как «дикие кошки» могли стать собственностью ФИРМЫ? – перебил Холина Свенсон.
– Понятие не имею! – неожиданно резко ответил Холин. – И, вообще, это не наше с тобой дело!
Он замолчал и некоторое время оба мужчин лишь молча смотрели друг другу в глаза. Потом Свенсон вздохнул и первым отвёл взгляд, точнее, вновь перевёл его на фермера, по-прежнему неподвижно застывшего в своём углу камеры.
– Виноват! – глухо произнёс он. – Простите, что перебил! Так что было дальше?
Холин улыбнулся и по-дружески потрепал Свенсона по плечу.
– Не надо на «вы», – сказал он. – Я этого не люблю.
– Я тоже, – сказал Свенсон. – Так что было дальше?
– Дальше? – Холин тоже внимательно посмотрел на неподвижную фигуру Николя Сарджена в углу камеры. – Понимаешь, пока мы решали, как же нам поступить, та, первая женщина, успела уже освободить свою подругу…
– Убив при этом её мужа? – спросил Свенсон.
Холин молча кивнул.
– Таким образом, их стало уже две?
Холин вновь кивнул утвердительно.
– Две «дикие кошки», представляешь?
– Представляю, – сказал Свенсон. – А что с остальными?
Продолговатое лицо Холина перекосила какая-то странная то ли усмешка, то ли гримаса.
– Двоих мы успели ликвидировать, – вздохнул он с сожалением. – Двоих из пяти…
– Значит, их сейчас трое? – спросил Свенсон.
– Их две и одна! – поправил Холин и, заметив удивление на лице своего заместителя, пояснил: – Жена этого недомерка пока не с ними! Она где-то прячется… отдельно где-то, а этот… – замолчав, Холин бросил быстрый неприязненный взгляд в сторону Сарджена, – он не желает помочь нам в её розыске!
Свенсон успел заметить, как невольно вздрогнул молодой фермер при этих словах Холина.
– Возможно, он и сам не знает, где сейчас находится его бывшая его жена, – примирительно проговорил Свенсон. – Кстати, а в чём, конкретно, его обвиняют?
Холин, в который раз уже окинул неприязненным взглядом съёжившуюся фигурку в дальнем углу камеры.
– Он обвиняется в неподчинении представителям ФИРМЫ при выполнении ими служебных обязанностей. И не просто в неподчинении – в оказании им вооружённого сопротивление, в результате которого вся команда в составе пяти человек была уничтожена!
Свенсону показалось, что он чего-то недослышал.
– Его обвиняют в убийстве пяти человек? – недоверчиво переспросил он. – Пяти охранников ФИРМЫ?
Холин улыбнулся, одними губами, правда… глаза его по-прежнему оставались недоверчиво-колючими и холодными, словно лёд.
– Он нанёс один лишь удар… ножом, – пояснил он. – Но этого оказалось достаточно, чтобы блокировка рабочей жены не выдержала и она сама принялась их убивать, одного за другим. Так что… – Холин замолчал на мгновение, развёл руками, – сам видишь, что это за тип!
Свенсон вновь (и куда внимательнее на этот раз) посмотрел на Сарджена. Обвинение было серьёзным, фермеру грозило тюремное заключение на довольно продолжительный срок.
– Скажи, а как всё это стало известно? – спросил он у Холина. – Живых свидетелей, я так понимаю, не осталось… рабочая жена исчезла… Он что, сам рассказал обо всём этом?
– Ну да, сам! – Холин кивнул утвердительно, потом он помолчал немного и добавил: – С помощью гипнокресла…
– С помощью гипнокресла? – переспросил Свенсон. – Но это же… это же незаконно, и он может…
Холин жестом приказал ему не продолжать, и Свенсон замолчал на полуслове.
– Да ничего он не может! – сквозь зубы процедил Холин. – Этот слизняк способен лишь пускать сопли и хныкать о своей любимой жёнушке, которая, кстати, едва его самого не укокошила!
– Она хотела убить его? – с интересом переспросил Свенсон. – И что, ей помешали?
Холин безразлично пожал плечами.
– Не знаю, что там у них произошло! Мы нашли его в бессознательном состоянии, среди пяти трупов. Нельзя было терять ни единой минуты, поэтому и было применено гипнокресло… просто, чтобы поскорее узнать подробности разыгравшейся трагедии. Мы и не подозревали тогда, что этот тип…
– Не смейте называть меня «этим типом», тем более «слизняком»! – вдруг спокойно и твёрдо произнёс фермер, горделиво вскинув голову. – Вы можете подозревать меня, можете обвинять… но пока что я – свободный и равноправный гражданин Агрополиса и не позволю оскорблять себя никому, тем более какому-то мелкому чиновничку вашей задрипанной ФИРМЫ!
– Что?! – не проговорил, а как-то прошипел Холин, подскочив вплотную к фермеру, на что тот совершенно даже не отреагировал. – Что ты сказал, щенок?!
«Получил! – невольно подумал Свенсон, наблюдая, как постепенно меняется, наливаясь кровью, обычно бледное лицо Холина. – Ай да фермер! Ай да молодец!»
Но вслух он, конечно же, ничего этого не сказал.
– Не знаю, как долго ты останешься полноправным гражданином, – проговорил Холин, постепенно успокаиваясь и вновь отходя от Сарджена, – но свободным ты станешь не скоро! Уж я об этом позабочусь, можешь мне поверить!
– Я вам верю! – неожиданно спокойно отозвался Сарджен. – С чего бы мне сомневаться в искренности и серьёзности вашего намерения по отношению к скромной моей персоне!
Он замолчал, и некоторое время все трое молчали.
– Николя, – неожиданно мягко и даже доброжелательно обратился к фермеру Свенсон. – Как думаете, почему ваша рабочая жена покинула вас в живых? Это же совсем не характерно для «дикой кошки»…
– Я не знаю, что характерно и что не характерно для «дикой кошки»! – крикнул вдруг Сарджен с неожиданной тоской и даже болью в голосе. – Мэри не убила меня, потому что любила!
– Она не Мэри, она – Моргана! – выкрикнул в ответ и Холин, и в голосе его Свенсону