– Скажите, а она скоро будет? – почти умоляюще проговорила Настя в трубку. – Я б перезвонила потом…
– Я ей скажу! – буркнула Ксюшина мать – Скажу, что ты звонила.
Настя почувствовала, что ещё мгновение и она бросит трубку.
– Подождите секундочку! – почти взмолилась она. – Передайте Ксюше, чтобы она… чтобы сразу же позвонила мне, как только придёт! Сразу же, это очень важно! Она мой номер знает! Скажете?
– Да скажу уже, чего уж там!
И мать Ксюши бросила трубку.
Настя, проделав то же самое, некоторое время стояла неподвижно, уставясь невидящим взглядом куда-то в пространство. У неё подгибались колени, сильно кружилась голова, так сильно, что Настя пошатнулась, едва не упала и наконец почти без сил опустилась на низенькую кушетку, стоящую возле телефонного столика. Сидела она тоже молча, по-прежнему уставившись взглядом неизвестно куда. Мыслей не было, ни единой связной мысли не было в Настиной голове… хотя нет, одна всё же была, не мысль даже, слово… одно-единственное только слово…
«Беда! – назойливо-тревожно выстукивали в голове Насти невидимые какие-то молоточки. – Беда! Вот же беда какая!»
Беда приключилась с Ксюшей… это не вызывало у Насти никаких сомнений, ни малейших даже сомнений не было у Насти на этот счёт. Сомнений не было и в том, что беда эта самым непосредственным образом связана с утренней сегодняшней встречей Ксюши с той страшной тварью, которая смогла-таки вырваться из могильного своего заточения и теперь разгуливает на свободе под личиной мёртвой Вероники. Но было ещё и другое, в чём Настя тоже не сомневалась даже: Ксюша не нужна этой твари, вернее, нужна как приманка для неё, Насти. Твари нужна Настя, именно Настя, а вот где теперь, в данный настоящий момент находится существо в Вероникиной оболочке, этого Настя, увы, не знала. А между тем, не исключено, что звонок Ксюшин последний был уже из города, что тварь уже где-то рядом… возможно именно в этот самый момент она уже подкрадывается бесшумно к двери… там, вообще-то, задвижка, но что значит какая-то задвижка для потусторонней твари! Но тогда зачем был этот последний звонок, он явно лишний… или это сама Ксюша исхитрилась как-то позвонить в последний момент… но тогда они не могут быть в городе, никак не могут, если только… если только Ксюша не прячется сейчас где-то… может, она ждёт помощи, а какую помощь может оказать ей сейчас Настя? Она сама едва живая от страха, она от этого страха сейчас буквально с ума сходит…
В это время телефон вновь ожил и Настя едва не заорала от неожиданности. Кое-как совладав с собой, она жадно схватила трубку. А вдруг это Ксюша… или мать Ксюши… сейчас что-то прояснится, хоть что-то!
Но это оказалась не Ксюша и не тётя Поля. Звонила мать самой Настя… так, обычный дежурный звонок.
– Ты как? – первым делом поинтересовалась мать. – Всё в порядке?
«Приезжай скорее! – вдруг захотелось заорать Насте в трубку. – Мне страшно, мне очень одиноко без тебя! Я боюсь… мне угрожает опасность!»
Но ничего этого Настя в трубку не прокричала… не смогла почему-то…
– Всё нормально! – проговорила она ровным спокойным голосом и даже сама удивилась этому своему спокойствию. – А ты когда придёшь?
– Как обычно! – мать помолчала немного. – А у тебя, правда, всё нормально… в порядке всё?
– В полном! – сказала Настя. – Целую!
И положила трубку на место. А, положив, первым же делом встала и затравленно огляделась по сторонам.
Всё было страшно вокруг, страшно и угрожающе незнакомо. До мелочей привычная квартира показалась вдруг Насти каким-то жутким заколдованным подземельем, местом, где опасность может подстерегать на каждом шагу и нельзя предугадать заранее степень этой опасности, тем более, нельзя предотвратить её, никак нельзя. Можно только, сжавшись заранее в жалкий дрожащий комочек, обречёно её ожидать или…
Или бороться!
Что-то зашуршало на кухне и Настю вновь захлестнула ледяная волна дикого, первобытного какого-то ужаса. Чтобы не заорать, Настя что есть силы впилась зубами в мякоть левой ладони. Спрятаться поскорее куда-нибудь, лучше всего в шкаф… впрочем, это не поможет, этим она сама загонит себя в ловушку, смертельную ловушку, как раз на потеху проклятой ведьме! Лучше бежать… бежать, куда глаза глядят, как тогда, ночью… и пусть отправляют в больницу, там безопасно… впрочем, существует ли сейчас для Насти вполне безопасное место… может быть церковь или монастырь, туда эта тварь не посмеет сунуться…
Или посмеет?
В это время вновь раздался телефонный звонок. На этот раз он не испугал, а, скорее, обрадовал Настю. Кто бы не звонил: мать, Ксюша, мать Ксюши… всё лучше того безмолвного ужаса, который притаился где-то здесь, в собственной её квартире…
– Алло! – почти выкрикнула Настя в трубку. – Алло, слушаю!
Но в трубке почему-то молчали.
– Алло! – повторила Настя, уже потише. – Кто это?
И снова никакого ответа. Лишь слабое потрескивание и вроде чьё-то дыхание на самом пределе слышимости. Настя терпеливо ждала некоторое время.
– Алло! – потеряв всякое терпение, в третий раз повторила она. – Вас не слышно! Перезвоните, пожалуйста!
Она хотела уже бросить трубку, как вдруг в трубке послышался… стон. Слабый, еле различимый, но Настю снова пронзила вдруг мысль о Ксюше.
– Ксюшка, ты?! – что есть силы закричала она в трубку. – Где ты, Ксюшка? – казалось, Настя вся превратилась в слух, но ответом ей было молчание, даже потрескивание в трубке исчезло. – Это ты, Ксюша? – снова повторила Настя. – Где ты? Тебе плохо, да?
– Не ищи меня! – вдруг послышался в трубке тихий прерывистый голос, скорее даже не голос, некое жалкое подобие голоса, какой-то шелест, что ли. – Не вздумай меня спасать! Это они нарочно, чтобы ты… чтобы тебя…
Снова послышался стон, жуткий нечеловеческий стон истязаемой плоти… плоть эта корчилась сейчас в муках страшной, невыносимо страшной боли, и Настя почти физически ощутила вдруг эту боль…
Она должна была испугаться ещё сильнее прежнего, но почему-то не испугалась А может она просто устала бояться… или это боязнь за Ксюшу уничтожила её собственный недавний страх?
– Я помогу тебе, Ксюша! – снова закричала она в трубку. – Я тебе помогу! Я спасу тебя! Я тебя обязательно спасу!
Настя замолчала, словно захлебнувшись собственными своими словами. Некоторое время она старалась привести в норму учащённо-взволнованное своё дыхание, а в это время в рубке послышался какой-то не вполне определённый звук, что-то вроде отдалённого хихиканья, мерзкого, удовлетворённого.
В Насте с новой силой вспыхнула отчаянная решимость причудливо перемешанная со злостью, к себе ли, к тупоголовой этой