– Просыпайся же, просыпайся! – лупя себя по мордасам, бормотала вполголоса Настя. – Да проснись же ты, идиотка!
На какое-то мгновение ей показалось вдруг, что Вероника чуть шевельнулась на своём страшном ложе, и Настя испуганно замерла с прижатой к щеке рукой. Но скорее всего ей это только почудилось, вокруг всё было по-прежнему тихо и неподвижно, слышно было только как, сгорая, потрескивает свеча у изголовья покойницы. Зато на кухне послышался вдруг какой-то шум, забормотал чей-то невнятный голос, и Настя поняла, что там пробудился, наконец, от сна Вероникин папаша. Вот его тяжёлые шаги послышались в прихожей, там сразу же что-то грохнула и обрушилось… шаги всё ближе, ближе… сейчас он войдёт сюда и увидит её, Настю, увидит в таком вот неприглядном виде. Оглядевшись по сторонам, Настя быстренько подхватила с комода какое-то покрывало, так же быстро накинула его себе на плечи, и в это самое время в дверях комнаты действительно появился Вероникин отец. Остановившись на пороге, он некоторое время молча смотрел на Настю, молча и с каким-то недоумением, что ли…
– Это я, дядя Саша! – робко произнесла Настя. – Это я, Настя!
– Ты? – некоторое время мужчина пьяно смотрел на Настю, то ли узнавая её, то ли так и не узнавая, потом он осмотрелся по сторонам, вновь повернулся в Настину сторону: – Люська не вернулась?
Люсей звали его вторую жену, Вероникину мачеху.
– Нет, дядя Саша, – всё так же робко и еле слышно проговорила Настя. – Я её тут не видела. – Настя помолчала немного и всё так же тихо добавила: – А, может… может, она спит уже?
– Сука она! Тварь последняя! – неожиданно произнёс Вероникин отец почти трезвым голосом. Шатаясь, он прошел мимо Насти, подойдя к гробу вплотную, остановился, некоторое время молча смотрел на мёртвую дочь, потом вновь повернулся к Насте. – Все они суки, Настя, ты поняла! – Он вдруг громко икнул. – А ты человек, Настя! Ты одна – человек!
Мужчина опустился на единственный стул возле гроба да так и замер там, низко опустив голову. Шло время, а отец Вероники всё продолжал и продолжал сидеть молча и неподвижно. Настя решила даже, что он вновь уснул, но в это самое время мужчина поднял голову и посмотрел на Настю.
– А ты чего тут?
И, не дожидаясь ответа, снова замер или задремал, низко опустив голову.
А Настя стояла возле двери ни жива, ни мертва. Она боялась уйти, боялась остаться, она боялась Чёрной книги, до поры до времени неподвижно лежащей у самых её ног… она-то хорошо знала во что может превратиться в любой момент эта самая книга…
А может это всё-таки сон?
Вероникин отец вдруг вновь вскинул голову, потом встал и, пьяно пошатываясь, двинулся к выходу из комнаты.
«Не уходите, пожалуйста!» – захотелось крикнуть Насте, но она почему-то так и не крикнула, промолчала, а Вероникин отец, проходя мимо, неожиданно остановился и окинул девушку мутным тяжёлым взором.
Настя поёжилась.
– Ты – человек! – Вероникин отец громко икнул и добавил: – Выпить хочешь?
Потом, не дожидаясь даже ответа, вышел из комнаты.
Казалось, Чёрная книга только этого и ожидала. Она вдруг шевельнулась, потом начала как-то странно съёживаться, даже не съёживаться, а скорее округляться, менять очертания… ещё немного – и вот уже перед омертвевшей от ужаса Настей вновь возник всё тот же чёрный кот. Хрипло протяжно мурлыча кот медленно двинулся по направлению к гробу.
Насте хотелось закричать, и не просто закричать – завопить что есть силы, но ни один мускул не дрогнул даже на её окаменевшем лице, ни единого звука не вылетело из похолодевших её уст. Ей хотелось бежать отсюда, бежать со всех ног, но ноги словно приросли к полу, а тело стало каким-то чужим и Настя его совершенно даже не чувствовала, Так бывает иногда во сне, и у Насти вновь появилась слабая надежда, что всё происходящее только сон, страшный кошмарный сон и ничего кроме…
А кот между тем, вплотную подойдя к гробу, хрипло, протяжно мяукнул и одним прыжком очутился прямо на груди покойницы. Ещё мгновение – и вот уже он, теряя на глазах кошачье своё обличье, вновь превратился в зловещую Чёрную книгу.
А потом… потом началось самое страшное.
Мёртвая Вероника вдруг содрогнулась всем телом, побелевшие пальцы её зашевелились, нащупали Книгу, крепко её обхватили, прижали к груди. Некоторое время после этого ничего больше не происходило, потом по телу покойницы пробежала крупная, хорошо различимая дрожь, сотрясая её с ног до головы. Страшно и как-то металлически клацнули зубы… и вот уже, чуть приподняв голову из гроба, мёртвая Вероника медленно открыла пустые глаза.
По-прежнему не в силах даже пошевелиться, Настя с ужасом смотрела на ожившую подругу.
«Это сон! – мысленно повторяла она снова и снова. – Это должно… это обязано быть сном, просто обязано!»
А Вероника, медленно приподняв правую руку, поднесла её близко к своему лицу, потом всё так же медленно она принялась шевелить пальцами, каждым по очереди. Вслед за этим мёртвая Вероника стала ощупывать своё лицо, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее в лихорадочной спешке…
– Не то! – прохрипела она вдруг каким-то чужим, совсем не Вероникиным голосом. – Не та!
И Вероника метнула вдруг в сторону Насти такой яростный взгляд, что у той всё похолодело внутри. Хрипло рыча и по-собачьи оскалив зубы, Вероника попыталась вдруг выбраться из гроба, правда, этого ей не удалось сделать, казалось, последние силы покинули её. С яростным воплем покойница ухватилась вновь за Чёрную книгу, крепко прижала её к груди и, опрокинувшись навзничь, замерла в прежней неподвижной своей позе.
«Это не Вероника! – с ужасом поняла вдруг Настя. – Это кто-то другой в её обличии!»
Она по-прежнему не могла даже кончиком мизинца шевельнуть… закричать она тоже не могла, а потому лишь молча и обречённо ждала дальнейшего развития событий.
И события не заставили себя долго ждать.
Неподвижное тело Вероники вторично сотрясла крупная дрожь, жутко лязгнули во рту зубы. Страшное существо с обличием Настиной подруги вновь силилось приподняться в гробу. Мутные, ничего не выражающие глаза трупа уставились на Настю, потом в них внезапно вспыхнули яркие зеленоватые огоньки.
– Моё! – хрипло прорычало существо, не спуская с омертвевшей Насти пылающего своего взора, судорожная дрожь раз за разом сотрясало мёртвое тело. Тварь с обликом Вероники в который уж раз попыталась покинуть гроб, но и теперь ничего у неё не получилось. – Рано! – прорычало вновь существо, дрожа от бессильной ярости и