А сзади было то же самое. Никаких застёжек, и даже ни малейшего намёка на оные.
Но я уже твёрдо была уверена, что всё это должно как-то надеваться на человека! Вопрос: как?
Вопрос был, только вот ответа на него, к сожалению, не было. У меня, во всяком случае…
В это время светильник начал предательски моргать, и я поняла, что пора сматываться ибо масла в светильнике осталось совсем на чуть-чуть. Запасной светильничек, маленький, что с него, недомерка, взять…
Но вот что с этой удивительной находкой делать? Тут оставить временно?
Можно было и оставить, кто её отсюда утащит! Но почему-то так не хотелось мне этого делать. Тем более, что не очень-то она и тяжёлая…
«Дотащу!» – решила я и, взвалив эту оболочку (или, скорее, защитные доспехи) на спину, двинулась к выходу. В дверь, правда, с трудом протиснулась, зато дальше никаких проблем у меня не возникло. Шла я легко, даже почти бежала, даром, что на плечах такой объёмный груз. А «почти бежала» потому, что огонёк светильника уже совсем чуточку света давал и вот-вот совершенно погаснуть должен был.
Успела я таки до родимого убежища добежать, прежде чем он погас окончательно. Хорошо ещё, что в складе (бывшей спальне) на стене зажжённый светильник оставила… вот на его манящий огонёк я самые последние метры и бежала.
Подбежав к входу (он же, выход), я первым делом забросила внутрь свою находку (уже не осторожничая), потом ввалилась сама и аккуратно всё за собой замаскировала. В том смысле, что сначала металлическую заслонку до конца задвинула, потом деревянную дверь плотно захлопнула. И всё: снова стенка как стенка стала, оружие везде развешено… поди тут сообрази, что за стенкой этой ещё что-то скрывается…
А передо мною на полу «лицом» вниз лежала моя удивительная находка. И по-прежнему хранила в себе свою нераскрытую тайну. В том смысле нераскрытую, что я действительно не имела пока ни малейшего понятия, как её, находку эту, раскрыть, чтобы самой внутрь залезть и в доспехи эти облачиться.
И я стала экспериментировать. Перетащила оболочку в зал, сама рядом с ней на пол уселась и…
В общем, чего я только не перепробовала!
Для начала головную часть попыталась хоть как-то от туловища отсоединить (и откручивать её пыталась, и нажимать, и просто в разные стороны дёргать), но всё без толку. Потом, признав своё поражение, я принялась самым тщательнейшим образом исследовать всю поверхность, стараясь не оставить без внимания ни малейшего дюйма. Даже не знаю, что именно я пыталась таким вот образом отыскать, клапаны ли потайные, застёжки ли замаскированные или проста кнопки, путь внутрь открывающие… но и тут меня постигла полнейшая неудача. Ничего подозрительного я так и не смогла обнаружить, вся поверхность найденной мною оболочки была на удивление однообразна: податливо мягкая снаружи и поистине каменной консистенции при более сильном нажатии.
Так продолжалось довольно-таки долго, а потом я просто сидела на полу, рядом с чёртовой этой оболочкой и отчаянно боролась с искушением схватить в кладовке самый большой и острый топор и со всего размаху всадить его прямо в грудь этому человекоподобному кокону. Впрочем, вполне вероятно, что и топору его не пробить было: просто отскочит и всё!
А может она и вообще не должна открываться, эта оболочка? И с чего я взяла, что это защитные доспехи? С таким же успехом это могло оказаться простым чучелом для отпугивания противника или, наоборот, введения его в заблуждение путём ошибочного представления данных о численности собственных войск. А может, это просто скульптура такая своеобразная или, скажем, тренажёр для освоения рукопашного боя? Вот прислонят его к стенке и потом лупасят кулаками, пока не надоест.
Не знаю, почему, но мне вдруг страстно захотелось в этом тут же удостовериться. Подняла я с пола оболочку, прислонила её к стене и…
И как раз в это время зазвенел колокольчик, означающий, что Уигуин уже прибыла и мне об этом сверху сигнализирует.
Быстро же время прошло, пролетело даже как-то незаметно, пока я с этим истуканом тщетно провозилась!
Оставив пустого истукана в прислонённом положении, я мигом облачилась в экипировку номер два (для выхода на поверхность) и, захватив с собой, как маленькую скорострельную штуковину, так и двуствольную длинную, поспешила к выходу. Поднималась по металлической вертикальной лестнице, привычно отворяя перед собой промежуточные люки и тут же затворяя их позади себя. И, хоть знала почти стопроцентно, что это Уигуин мне сигнал подала, прежде чем отворить основной люк, остановилась и, подняв голову, прокричала единственную фразу на крысином языке, которую смогла-таки освоить:
«Назовись, кто меня сверху ожидает» – примерно так, в переводе, звучала эта фраза-пароль. И ответом на него должна была прозвучать фраза уже на языке человеческом. Тоже вполне определённая фраза.
– Есть тут находиться единственный друг твой среди крыс ежели! – расслышала я, приглушённый толщиной люка и слоя мха сверху, свистящий голос лекарки и, совершенно успокоенная, отворила люк.
Уигуин терпеливо меня ожидала, стоя чуть в стороне. В передних лапах крыса держала неизменное своё копьё с пропитанным ядом наконечником, за плечами лекарки, как всегда, виднелась объёмистая кожаная сумка, в которой чего только не хранилось.
– Мой приветствовать тебя! – медленно, не спеша, проговорила Уигуин, чуть склонив усатую голову в знак уважения. И я тоже поприветствовала её этим же жестом. Потом мы некоторое время стояли молча и совершенно неподвижно, ибо это молчание и неподвижность тоже входили в обязательный церемониал крысиного приветствия себе подобных.
– Ну, что? – спросила я лекарку, когда обязательный церемониал приветствия был, наконец-таки, завершён. – Есть новости?
– Нет новость по человек именем Алан, – мотнула отрицательно головой крыса. – Есть другой новость, возможно, тебе заинтересовать весьма.
Но мне было пока не до новости номер два.
– И что, совсем-совсем ничего? – разочаровано проговорила я. – Из других резерваций тоже?
Чего греха таить, в своих поисках Алана я всё же весьма полагалась на помощь Уигуин. Особенно после того, как (с моей помощью, разумеется) Уигуин обрела весьма высокое положение среди привилегированной касты крыс-лекарей. А осведомлённость этих своеобразных жрецов (или, вернее, жриц) разношёрстного крысиного сообщества была просто поразительной. Всё-то они знали: и о людях посёлка, и о нас, уродах…
Но вот Алана никто из них так и не смог обнаружить. И даже сведения о нём отсутствовали во всех, без исключения, резервациях.
– Возможно, он имя тебе ложное назвать, – внесла вполне резонное предположение Уигуин. – Или он много имя пользовать, в каждой