– Но он ведь не ответил! – пробормотал Тарх убито. – Как окончена? Я, что, зря скакал в такую даль? В смысле, высь? И животину зря надрывал?
Он бросил взгляд на стоящую поодаль Сивку-Бурку – черная с серебристым кожа, могучие копыта, по шее рассыпалась золотистая грива – того же цвета, что и волосы у дудошника. Она негромко заржала, как Таргитаю показалось, ободряюще.
– Дурень, – проворчал Числобог. – Такая была возможность – узреть самого Рода! Не каждый бог удостаивается! Велес, Ярило, Мокошь, Хорс…да что уж и говорить, я сам…видим Всеотца редко, если он только сам возжелает. А тебе Он позволил прийти, вернее, ты пришел сам, прискакал, наглец. Но вот, чтобы так позорно истратить единственный шанс на какую-то ерунду! Ох, Тарх, такое по силам только тебе!
Дудошник в недоумении разинул рот, растерянно хлопает глазами, словно его облили помоями, и он не понимает, кто и за что.
Числобог горестно махнул рукой.
– Ладно. Пошли назад. В вирий. В смысле, поехали.
– А мы сейчас где? – спросил Тарх озадаченно.
– Мы – в Горних Высях, – пояснил Числобог терпеливо, но с таким видом, будто говорит с совсем уж пропащим дурнем. Он повел вокруг обеими дланями. – А вирий, это там, где живут остальные боги – охотятся, пьянствуют, бьют друг другу морды, жрут священного вепря, развлекаются с девственницами.
Сивка-Бурка позволила Тарху влезть на спину, взяться за роскошную гриву. Огромное вечернее солнце подсвечивает так, что делает ее похожим на расплавленное золото. Но когда сзади влез и Числобог, недовольно фыркнула. Резко встав на дыбы и замолотив передними ногами по воздуху, попыталась скинуть лишнего седока, но Числобог и ухом не повел, а Таргитай ласково похлопал по шее, успокаивая.
Лошадь бросилась в провал меж хрустальными глыбами. Горние Выси тут же остались позади, стали удаляться, превратившись в сверкающую точку, мелкую звездочку на темнеющем небе.
Внизу приближается голубого цвета твердь – тоже из небесного хрусталя, но тут видны и равнины, и горы, всюду горстки огней, какими с высоты видятся костры, и, как грибы после дождя, торчат крыши хрустальных теремов, где живут боги.
– Может, останешься? – в который раз предложил Числобог. Чтобы перекричать рев встречного ветра, ему пришлось орать Таргитаю в самое ухо, так что парень вздрогнул и едва не сверзился с конской спины. – Терем тебе уже сложили! Не терем – дворец! Роскошный! Будешь жить припеваючи. Боги всем миром старались! Посидели бы у костра, выпили хмельного меда, поговорили о войнах, наши любят похвастать победами, о вине и о бабах…о Дане, например, хе-хе. Ума не приложу, как она родила от тебя, когда ты еще был человеком… Это ж надо быть такой дурой…Повелась на красивые глаза и песни. Все они бабы – такие. Хотя был еще слушок, что ты с Ладой тоже…того…
Таргитай не услышал, а Числобог решил не настаивать.
Копыта Сивки коснулись хрустальной поверхности вирия. Дударь повел взглядом вокруг, узрел дворцы из глыб хрусталя с освещенными изнутри окнами. Вон знакомые очертания – там дворец Перуна, куда они с Олегом и Мраком когда-то влезли, спасли от жрецов Светлану. А Таргитай, тогда еще просто человек, нанес рану в плечо самому богу войны!
Числобог по-молодецки легко соскочил на землю, с одобрением погладил волшебного коня.
– Ну что, – спросил снова, в глазах цвета расплавленного золота мелькнула надежда, – останешься? Вооон твои хоромы. Рядом дворец Велеса и еще парочки богов. Будете друг другу морды бить, как добрые соседи. Рядом живут горные девы – красивые, безотказные…Тебя ждет веселая жизнь!
– Нет, – сказал Таргитай твердо, повел широкими плечами, поправляя перевязь с Мечом. – Мое место – на земле, среди людей. Прощай, Числобог!
– Еще свидимся, лодырь, – хмуро проговорил старец в белоснежной хламиде.
Он вскинул жилистую длань в знак прощания.
Сивка-Бурка молнией сорвалась с места и ринулась в провал впереди. Старик проводил взглядом упавшую на землю звезду, которой волшебная кобыла с седоком мелькнула в ночном небе. Числобог угрюмо смотрел им вслед.
***
Земля стремительно приближается. В темноте едва заметны могучие силуэты раскинувшихся внизу лесов. В стороне виднеются огоньки деревни. Мелькнул далекий, крохотный с такой высоты костер.
Пятно леса резко приблизилось, пошло вширь. Вершины деревьев расступились, и вскоре копыта Сивки ударились о твердое. Небо тут же отозвалось громким эхом – над головой оглушительно прогремел гром.
Ноздри Таргитая затрепетали, он с наслаждением втянул запахи ночного леса и трав, потянуло костром. Он соскочил на землю, намереваясь облегчиться и скакать на Сивке дальше, как вдруг за спиной хрустнула ветка. Раздались шаги, голоса.
Таргитай обернулся. Взгляд уперся в семерых крепких мужиков, что высыпали из чащи на поляну. У них за спинами невр рассмотрел жарко пылающий костер, а у огня сидит еще с десяток фигур. Ветерок донес оттуда запах подгорелого мяса и кислой браги.
– Ты смотри, – прогудел высокий мужик поперек себя шире. – Боги послали нам гостя, хе-хе.
Он вышел вперед, смотрит по-хозяйски уверенно и нагло, сразу видно – вожак. Остальные тоже вылитые разбойники. Одеты кто во что, но портки есть, а вот выше пояса, у кого новенькая одежда, у кого грязная, заношенная до дыр рубаха. В руке у каждого нож или дубина, двое сжимают плотницкие топоры. Трое держат факелы, огонь подсвечивает их лица, являя взору уродливые шрамы.
– Какой у него меч! – сказал рыжий разбойник. – Клянусь Перуном, мне нравится!
– А конь! – сказал другой радостно. – Я бы прокатился.
– Здравствуйте, добрые люди! – сказал Таргитай приветливо. Раскинул могучие руки так, что волчовка распахнулась, открывая плиты мышц на груди. – Не ожидал встретить кого-то ночью в лесу! Но я проголодался. И хочу спать. Если не против, переночую у вашего костра, а утром поеду дальше. Я к вам с миром!
– Снимай волчовку, – бросил вожак грубо. – Давай сюда меч и коня. Не то – худо будет.
Лицо Таргитая сделалось грустным. Мелькнула мысль, что зла на земле гораздо больше, чем добра. Но он затем и вернулся, чтобы это исправить! Главное, никого не зашибить, ну не размазать, как червяков сапогами. Он же все-таки бог, принял свое новое естество. Значит, и сила теперь…гм…немаленькая.
Разбойники двинулись на него, ухмыляясь и крепко сжимая оружие. Таргитай ощутил за спиной зуд – Меч так и просится в руки, жаждет врубиться в плоть, насытиться, спеть сладкую, победную песнь войны!
Невр с тяжким вздохом шагнул навстречу. Ему казалось, что движется медленно, даже дает фору, но вот кулаки как-то сами собой замелькали вокруг, колотя бросившихся на него разбойников.
Он бьет вслепую, видит, как мелькают перекошенные от злобы и изумления