– Ну да, – кивнул Мрак со знанием дела, – им голышом лучше всего. И никакая одежда не нужна иной раз… Как-то раз одной красавице в Барбусе сказал, мол, знаешь, что лучше всего на тебе будет смотреться? Она такая – что? Ну я и говорю – я. Ха-ха!
– И что дальше? – поинтересовался Таргитай удивленно.
– Да что, – пожал плечами оборотень. – По морде дала и ушла. Хоть я и тцар был.
– Олег, Мрак! – снова чуть не крикнул Таргитай, переводя взор с одного на другого. – Я ничего не понимаю! Зачем вы тут?? Как меня нашли?? Я, конечно, безумно рад, но…
– Это я их позвала! – раздался красивый женский голос.
Таргитай поднял голову. Из-за широкой липы вышла Лада, окутанная легким свечением. Полы белых одежд на ней касаются травы, на голове венок из ярких полевых цветов.
– Лада? – изумился Таргитай. – Теперь я понимаю еще меньше… Сперва Ладомира, теперь ты…
– Таргитай, ты бы хоть женщин выбирал с разными именами… – проворчал оборотень.
Богиня посмотрела на Олега и Мрака, указала головой на выход из рощи, противоположный тому, через который въехал дудошник.
– Пойдем, Тарх, – сказал Мрак, дружески обнимая его за плечи и увлекая туда, куда указала богиня.
– Да, пошли, – согласился Олег со странным тоном в голосе. – Тебе надо кое на что посмотреть…Мы для этого и приехали. Она меня в пещере застала, а я уже почти отыскал Истину. Мрак шлялся волком непонятно, где, но Лада и его сумела найти.
– Женщины такие, – добавил Мрак знающе, – когда им что-то нужно, найдут тебя хоть на дне морском. А когда о чем-то просишь ты, у них то голова болит, то дни не те, то…эээ как это?…луна…гм…в заднем проходе. И кто только придумал так говорить…
– Не луна, а Меркурий, – поправил Олег. – И не в заднем, а ретроградный.
– Не умничай, – отмахнулся оборотень. – Ишь нахватался у себя в пещере.
– Кстати, я недавно исцелил целое село, – заметил волхв буднично. – Представляете? Там мужики жаловались, что у жен вечно голова болит по ночам. Так я туда поселил Ксению.
– Ксению? – не понял Тарх. – Кто она?
– Целительница, – сообщил волхв и показал на грудь. – Вот с такими. И ходит все время в рубахе до бедер да с длинным вырезом. Так у женщин сразу головы перестали болеть…
– Будет вам чесать языками, – прервала Лада строго, – идемте, скоро все начнется!
Они вышли из рощи, стали подниматься по склону на холм.
– Постойте! – сказала вдруг богиня. Трое остановились, глядя на нее вопросительно. В глазах рыжего волхва читалось «ну что еще?».
– Сделаю вас незримыми, – пояснила она.
Лада закрыла глаза, что-то принялась вышептывать. Таргитаю показалось, что напевает грустную песню. А потом с ее тонких пальцев хлынул поток сияющей пыльцы, окутал троих невров с головы до ног, издавая тихий серебряный звон.
– Теперь все, – сказала богиня, глядя удовлетворенно. – Идемте.
Они поднялись на вершину. Таргитай огляделся – вокруг вся степь как на ладони, залита пылающим закатом. Невдалеке блестит синевой и алым поверхность моря, уходит к самому горизонту и там сливается с небом.
Отсюда хорошо виден низенький холм с шатром Ладомиры, кострами и разбитым вокруг лагерем. Ладомиры не видно. Но Тарх увидел Гардока, тот сидит с остальными воинами вокруг костров. Вот он поднялся, стал напряженно всматриваться в сторону рощи, что у подножия холма, где стоят трое и Лада. Он словно бы ожидал кого-то там увидеть, но этого не произошло. На лице парня промелькнула тревога.
– Так он же высматривает меня, – пробормотал Таргитай. Он начал было размахивать руками над головой, пытаясь привлечь внимание, но парень даже не шевельнулся, не глянул в его сторону, хотя холм не так далеко.
– Он тебя не видит, – напомнила Лада мягко, положив ему руку на плечо. – Никого из нас вообще.
– Какой-то гонец, что ли… – пробормотал дудошник, всматриваясь вперед. – Передал посылку.
Он посмотрел на Мрака и Олега.
– Друзья, мне пора! Рад был вас…
– Погоди, – сказал Мрак, опуская на плечо тяжелую ладонь. – Надо кое-что обсудить.
– Но меня ждут, – сказал Таргитай, кивая в сторону холма с шатром.
– Разберутся и без тебя, – сказал Олег нехотя. – Побудь еще с нами. Мы ж не виделись тыщу лет.
Он обменялся заговорщицким взглядом с Ладой.
– А это еще кто? – вдруг изумленно проговорил дудошник, глядя на холм. – Это что…я?! Как такое возможно? – Он повел плечами. – Что вообще происходит?!
Он увидел, как похожий на него, как две капли воды, парень начал петь. Это пение было прекраснее всего, что Таргитай слышал в жизни. Настолько красиво, проникновенно, что тронуло его за самое сердце и проникло глубже – в душу.
– Лада, – сказал Таргитай потрясенно, не отрывая взгляда от певца. – Признайся…Неужто это…наш сын?
– Ты угадал, – ответствовала богиня. – Это Торван. Прости меня, Таргитай. Я не могла спасти вас обоих!
– Спасти от чего? – не понял голубоглазый невр. Но на лице проступило предчувствие беды.
В тот же миг до него долетел истошный крик. Торван, одетый в любимую рубашку Таргитая, бился в страшной агонии. Он кричал, извивался на месте, стараясь стащить расписную рубаху, но та словно прилипла к телу.
Тарх рванулся было вниз, чтобы поскорее оказаться там, помочь…но понял, что не может двинуться с места. Мало того, он не мог произнести ни слова. Глянул на Ладу, в ужасе понял, что та наложила заклятие, и он теперь лишь молча мог взирать на то, как в муках умирает сын, которого он никогда прежде не видел.
Дудошник охнул, чувствуя, как подкосились ноги. Он не заметил, как рухнул на колени. В одночасье он обрел двух сыновей и тут же потерял. Один мертв, а для другого – мертв он сам. Тут же вспомнилась речная нимфа в лесу, которая потребовала отдать то, чего он дома не знает…
По щекам заструились слезы. Таргитай заскулил, как измученный побитый пес.
Мрак с Олегом и Лада делают вид, что не замечают. Молча смотрят, как в огонь к Торвану прыгнула София, а потом сопровождающий ее молодой парень бросился на меч. Увидев это, Таргитай взвыл еще сильнее, отчаянее.
В полумраке гаснущего в небе солнца Лада выглядела уставшей и бледной, лицо блестит от слез по погибшему по ее вине сыну. Она коснулась ладони Таргитая, крепко ее сжала.
***
Они ехали втроем по широкой дороге, поднимая пыль. Кони несут неспешно, рыжий волхв то и дело щупает, теребит обереги на шее, пытаясь предугадать, что их ждет впереди.