В тот же миг лицо исказила судорога. Сквозь зубы вырвался сдавленный стон. Его словно пронзило копьем навылет. Рубашка принялась светиться изнутри, будто под ней на теле тлеют угли. Дудошник согнулся, обхватил себя руками за плечи, словно пытаясь содрать рубашку, но она точно прилипла к телу.
Ткань превратилась в чистый живой огонь, охватила торс. Он закричал от страшной боли.
У Гардока и Ладомиры широко распахнулись глаза. Княгиня охнула, стремительно побледнела.
– Что происходит, отец?! – в ужасе крикнул Гардок. Он коснулся рубашки, чтобы помочь ее содрать, но пальцы обожгло, с воплем отдернул.
Таргитай упал на землю, его тело раздирает нечеловеческая боль от едкого огня. Он жжет спину, плечи и грудь с животом, проник под кожу, и от этого боль стала еще невыносимее. Он закричал так, словно с него живьем сдирают кожу.
По приказу Гардока воин притащил ведро воды, плеснул на Таргитая, надеясь потушить терзающий его странный огонь, но это не помогло. Невр все еще корчится в страшных муках, захлебываясь криком.
– Мама…– прохрипел Таргитай. – Мама…за что?!
Лицо бледное, глаза широко раскрыты, целиком заполнились чернотой расширившихся зрачков. На лице горечь, словно кто-то его предал, тот, кому он доверял более всего, и теперь жестоко поплатился за это.
– Боги, пощадите…!! – прохрипел он.
Изо рта пошла пена. Наконец, по телу прошла сильная волна судороги, и певец застыл. Остекленевшим взором смотрит в небо, в голубых глазах отражается кровавый закат, раскинувшийся в небесах от края до края. Его до этого прекрасное тело от пояса обезображено, там до сих пор тлеет магическое пламя.
Гардок качнулся и, не в силах больше стоять, рухнул на колени, глядя на неподвижное тело отца. Он обхватил руками голову, рванул за волосы, стараясь этой болью заглушить ту, что терзает изнутри. Бледная, как мел, Ладомира разразилась рыданиями.
– Соберите дров на краду, – хрипло бросил Гардок, с трудом шевеля губами. – Нужен достойный костер для моего отца – героя!
Воины бросились выполнять приказ. Когда стало темнеть, на холме уже возвышалась высокая, сложенная из бревен и толстых веток крада. Тело Таргитая покоится сверху, в руках секира и меч, что были у него на поясе. На закрытых глазах по медной монете. Бревна щедро облиты маслом, оно кое-где капает на траву.
В руках воинов пылают факелы, разгоняют густеющие сумерки. Гардок взял факел у одного, подошел вплотную и подпалил. Пламя взвилось мощно и радостно, стало быстро распространяться по бревнам, охватывая их, набрасываясь, окутывая толстым слоем огня. Вскоре погребальный костер мощно ревел, давая широкий круг света. В ночное небо повалил столб дыма.
Раздался шум, Гардок обернулся. На холм выехал десяток воинов, впереди на коне молодая женщина в зеленом охотничьем костюме. На голове в свете костра тускло поблескивает корона.
Рядом с ней на коне невысокий парень с бородкой, не отстает ни на шаг.
– Что здесь происходит? – вопросила она, соскакивая на землю. – Где Таргитай, мой царь и супруг??
Прежде чем Гардок успел молвить очевидное в ответ, София узрела знакомые светлые волосы и волчовку, что сгорает в высоком пламени.
Она охнула, качнулась. Сопровождающий мужчина ее подхватил.
– Нестор….– проговорила она слабым голосом. – Как же так? Почему?! За что?? О, боги! Я его потеряла…
София стиснула зубы, не давая рыданиям вырваться наружу, ведя себя как подобает царице. Отстранилась от Нестора.
– Он надел рубашку, что ты передала, – мрачно сообщила Ладомира. – Это ты его убила, София! Ты!…
Царица побледнела еще сильнее. Лицо сделалось похожим на восковую маску. Внезапно оно озарилось радостной улыбкой. Дрожащей рукой она утерла слезы.
– Мой царственный супруг! – сказала София громко. – Мы будем вместе, как и обещали перед богами! Твой нерожденный ребенок идет к тебе вместе со мной!
София бросилась в уже просевший костер. Было видно, как упала сверху на тело мужа, крепко обняла, и вот огонь охватил их обоих. На миг по ушам ударил ее страшный, мучительный крик. Потом все стихло. В костре полыхает два неподвижных, слившихся воедино тела.
Гардок подхватил рыдающую Ладомиру, не дал матери упасть, хотя сам тоже стоит бледный, как смерть.
Нестор, словно не веря своим глазам, шагнул вперед, что-то бормоча. Гардок услышал:
– Это все я… Моя вина…Таргитай, а теперь еще и София… Нет мне прощения…
Он медленно вытащил из ножен меч. Гардок решил, что воин хочет совершить ритуал прощания. Возможно, бросить оружие в костер. Воины рядом насторожились, кое-кто обнажил оружие, держа Нестора подозрительным взглядом.
Вместо этого тот развернул клинок острым концом к себе и бросился грудью. Рукоять уперлась в землю, тело навалилось сверху, загоняя меч глубже. Окровавленное лезвие вышло из спины, пробив его насквозь. Нестор завалился на бок, пылающий костер освещает его мертвенно-бледное лицо и вытекающую из уголка рта струйку крови.
В молчании Гардок, Ладомира и княжеские воины вместе с солдатами, что приехали из Аргоны, сопровождая царицу Софию, смотрели, как прогорает погребальный костер. Нестору сложили еще один, и теперь рядом полыхает второй, поменьше и не такой яркий.
В черное небо к звездам уносятся рои искр, словно души умерших, разделенные на множество светлячков.
Глава 7
Незадолго до описанных выше событий
– Ну здравствуй, Тарх!
Таргитай чуть не подпрыгнул от радости:
– Олег! Мрак! Что вы здесь делаете?
Олег обнял по-дружески крепко, Мрак приветливо саданул Таргитая ладонью по спине, так что роща отозвалась гулким эхом. На обоих такие же волчовки, как и на нем. При Олеге громадный посох, у Мрака за поясом огромная секира – все, как в старые времена.
Таргитай в их присутствии вновь почувствовал себя просто дудошником и певцом, все проблемы разом отошли на второй план, равно как и все метания по поводу женщин.
– Пришли тебе помочь в очередной раз, – погудел оборотень насмешливо.
– Как же я рад вас видеть, друзья!
– Ты ж без нас вечно во что-то влипаешь, – согласился Олег. – Опять бабам на дудочке играл? Ох, Тарх, песни тебя погубят, завязывал бы ты… и с песнями, и с бабами. Хотя нет, на дудке можно коням да собаками играть, но они потом не будут предъявлять на тебя права.
– Чем больше узнаю женщин, тем больше люблю, коней, – хохотнул оборотень, – так что ли, Олег?
– А то, – подтвердил рыжий волхв. – От лошадей нет никаких бед, разве что кормить надо. А женщин –