– Чтобы это понять, надо местных знать, – вздохнул Ахмет-хан. – Тут ведь как. Сказал, что это твоя земля, будь добр доказывать это постоянно. И любого, кто решил по ней проехать, к ногтю прижать, чтобы с него дань взять. Иначе те, кто на земле живёт, сразу скажут, что у них сил нет, а значит, и земля эта не их.
«Постоянное доказательство собственной силы», – перевёл для себя Матвей.
– Но ведь на любую силу всегда иная сила найдётся, – осторожно напомнил он.
– Верно. И на этот случай бандюки могут кого со стороны позвать, долю в добыче посулив. А добыча с нас, сам знаешь, серьёзная.
– Ага, но ещё и зубастая, – с сомнением хмыкнул парень.
– А вот этого они как раз и не боятся, – наставительно ответил Ахмет-хан. – Тут бандиты совсем не те, что в России. Это наши каторжные постреляли, что под руку подвернулось, схватили, и дай бог ноги. Местные драться будут насмерть. Понимают, или они всем силу свою покажут, или их самих скоро в колодки забьют.
– Что-то они у тебя не бандитами выходят, а каким-то идейными бойцами, – задумчиво проворчал Матвей.
– Идейные и есть, – презрительно усмехнулся толмач. – Только идея у них своя. Окрестности эти под себя подмять и быть тут кем-то вроде царей. Всё только по их решению происходить будет. И ради этого они любого зубами грызть станут.
– Всё равно не сходится, – упёрся Матвей. – Ну, сам посуди. Какой смысл им насмерть резаться, ежели ничего кроме смерти не получат? Им ведь выгода да жизнь роскошная интересна, а не смерть в драке.
– А как же райские кущи? – иронично поинтересовался Ахмет-хан.
– Так они что, эти… как их, непримиримые? – недоверчиво уточнил Матвей.
– Почти. Или здесь жизнь в роскоши, или там, в райских кущах, раз в бою с неверными погибли.
– Не было печали, – растерянно буркнул Матвей, ероша пальцами чуб.
– Потому сотник твой план и принял. И опасности для казаков мало, и банду всю в несколько выстрелов взять можно. Понял теперь?
– Понять-то понял, да только всё одно не вяжется, – помолчав, вздохнул парень.
– О, Аллах! Что тебе опять не так? – едва не взвыл от избытка чувств толмач.
– Всё не так. Вот смотри. Бандиты решили эти места под себя подмять и всех, кто тут обитает, данью обложить. Верно?
– Верно.
– Заодно со всех проходящих по этим землям откупного получать, чтобы не грабили. Так?
– Так.
– И при чём тут война с неверными?
– А при том, что иноземцев тут с давних пор терпеть не могут. Одно дело, коль они сюда торговать приехали, и совсем другое, ежели с оружием идут. Или наша сотня сильно на караван купеческий похожа?
– И потому нас обязательно надо уничтожить, даже если мы просто мимо едем? – задумчиво уточнил Матвей.
– Именно.
– А шейх, выходит, на том сыграть решил, – сообразил парень, сложив все кусочки мозаики.
– Догадался, – одобрительно усмехнулся толмач.
– И прок нам с того, что местный шейх это дело нам крепко запомнит, и после помогать станет, нужда у нас возникни, – продолжал развивать свою мысль парень.
– Верно.
– А он запомнит? – чуть подумав, ехидно поинтересовался Матвей. – Ежели я правильно помню, мы для них неверные, а значит, нас обмануть не грех вовсе.
– А вот тут ты крепко ошибаешься, – решительно заявил Ахмет-хан. – Эти дети пустыни своё слово держат крепко. И коль он сказал, что за такую помощь всегда в ответ помогать станет, значит, так и будет.
– Пока он жив. Шейх сменится, а другой сразу всё забудет, – отмахнулся Матвей.
– Нет. Ты просто реалий местных не знаешь. В этом случае шейх это голос всего клана. И тот, кто от этого слова откажется, для всех местных лицо потеряет. Тут такого не прощают. Ведь мы не просто так рядом с ними в оазисе стоим. Мы с ними хлеб и воду делим. А тут к этому очень серьёзно относятся. Я ж тебе говорил. Местные только на первый взгляд мусульмане. А на самом деле они всегда своими обычаями и правилами живут.
– Говорил, помню, – кивнул Матвей, снова поднося трубу к глазу.
– А чего ты себе нормальный бинокль не купишь? – сменил толмач тему. – Удобнее же.
– На первый взгляд, да. Удобнее. А вот ежели вдуматься, то нет.
– Почему это?
– Да потому, что я с собой могу только небольшое количество груза брать. А труба, она гораздо легче. Да и стекло тут доброе. Чисто видно. Даст бог, буду в городе, поищу оптика толкового, чтобы он помог мне ей дальность увеличить, тогда и вовсе прекрасно будет.
– Ты ещё и это умеешь? – хмыкнул Ахмет-хан с заметной растерянностью.
– Умел бы, не стал оптика искать, – вздохнул Матвей. – Знаю только, что её дальновидение сильно увеличить можно. А вот как именно, не знаю.
– Будь ты из столицы, дал бы я тебе адресок один, да только смысла в этом нет. Всё одно не поедешь, – вздохнул толмач.
– Не поеду, – усмехнулся Матвей. – Там сразу много вопросов всяких задавать станут. А я лишних вопросов не люблю. Да и далеко это от дому.
– Далеко, – грустно вздохнул толмач.
– Терпи, казак, атаманом будешь, – улыбнулся парень, подбодрив его старой поговоркой. – Едут! – чуть приподнявшись над камнем, тихо добавил он.
– Банда? – моментально подобрался толмач.
– Похоже, они. Давай, Ахмет. Поднимай казаков и местных из шатров гони, – скомандовал он, пересчитывая бандитов.
* * *
Четыре десятка всадников двигались лёгкой рысью со стороны пустыни. Глядя, как эта кавалькада двигается, Матвей зло усмехнулся, еле слышно проворчав:
– Совсем обнаглели, сволочи. Даже винтовки за плечами держат. А я ведь верно сосчитал. Ровно сорок.
Быстро оглянувшись, он навёл трубу на оазис, пытаясь рассмотреть, что там происходит, но из-за деревьев это было невозможно. Но никакого особого движения он не разглядел. Во всяком случае, никто не носился в панике и не суетился. Бандиты не спеша приближались к оазису, даже не делая попыток выслать разведку или хоть как-то прояснить ситуацию, прежде чем въедут в оазис. Все сорок рыл всё так же неспешно въехали в рощу и прямым ходом направились к стойбищу.
– Али-баба и сорок разбойников, иначе не скажешь, – зло усмехнулся Матвей и, дождавшись, когда всадники скроются за деревьями, скользнул следом.
Бесшумной тенью скользя следом за бандой, парень на ходу вытащил из кобуры револьвер и осторожно начал сближение. Бандиты, всё так же не оглядываясь и не суетясь, двигались к берегу озера, явно считая, что тут им ничего не угрожает. Подъехав к шатрам, они осадили коней, и главарь, гнусно усмехаясь, громко что-то крикнул. Понять, что именно он кричал,