Но обычная страница не годилась для того, что он задумал. Если праматерия действительно была столь могущественной, как утверждал дон Себастьян, простая бумага не выдержит контакта с энергиями такого уровня.
Виктор поставил на стол небольшую спиртовку, которую всегда возил с собой для алхимических экспериментов. Зажёг огонь и положил на него маленький серебряный нож — тот самый, которым Изабель когда-то порезала палец, случайно дав свою кровь для ритуала, связавшего их судьбы крепче любой брачной церемонии.
Пока нож нагревался, Крид приготовил остальные ингредиенты: пузырёк с особыми чернилами, смешанными на основе его собственной крови и редких минералов с тибетских гор; тончайшую кисть из волоса единорога (или существа, которое древние считали единорогом); порошок из толчёного лунного камня, собранного в ночь полнолуния на вершине горы Фудзи.
Когда нож раскалился докрасна, Виктор глубоко вдохнул, сосредотачиваясь. То, что он собирался сделать, не было приятным, но необходимость перевешивала боль. Осторожно, с точностью хирурга, он поднёс лезвие к внутренней стороне предплечья и начал срезать тонкий слой собственной кожи.
Обычный человек потерял бы сознание от боли, но Бессмертный лишь стиснул зубы. Его тело, закалённое тысячелетиями битв и испытаний, быстро адаптировалось, выделяя эндорфины и блокируя болевые сигналы. К тому же, пять колец, слившиеся с его сущностью, ускоряли регенерацию, позволяя коже восстанавливаться почти в реальном времени.
Это создавало дополнительную сложность — Виктору приходилось работать быстро, отделяя лоскут кожи до того, как рана начнёт затягиваться. Но за века практики он научился контролировать свои регенеративные способности, замедляя их, когда это было необходимо.
Наконец, перед ним лежал небольшой прямоугольник кожи размером с книжную страницу. Рана на его предплечье уже затягивалась, оставляя лишь лёгкое розоватое пятно, которое исчезнет через несколько часов.
Теперь начиналась самая сложная часть. Виктор погрузил лоскут в специальный раствор, который он приготовил заранее — смесь соли Мёртвого моря, экстракта алоэ и ещё нескольких компонентов, рецепт которых был известен лишь немногим алхимикам древности. Этот раствор должен был предотвратить разложение кожи, сохранив при этом её связь с породившим её телом.
Пока кожа пропитывалась, Крид обратился к своему внутреннему миру, вступая в состояние глубокой медитации. Он опускался всё глубже в собственное сознание, проходя слой за слоем, от поверхностных мыслей к глубинным воспоминаниям, от них — к самой сути своего бытия.
Что делало его Виктором Кридом? Не Бессмертным, не носителем колец, не воином или мудрецом, а именно… им самим? Какие воспоминания, какие ценности, какие привязанности составляли ядро его личности?
Лицо Изабель, улыбающейся в лучах итальянского солнца. Смех близнецов, эхом разносящийся по оливковой роще. Ощущение тепла их маленьких рук в его ладонях. Эти образы возникали снова и снова, словно маяки в тумане тысячелетних воспоминаний. Да, его семья была сердцем его нынешней сущности.
Но было и что-то ещё, более древнее, более фундаментальное. Стремление защищать. Воля к противостоянию хаосу и разрушению. Неискоренимая вера в то, что даже в самой глубокой тьме есть место для света. Эти качества были с ним с самого начала, ещё до встречи с Копьём Судьбы, до становления Бессмертным.
Виктор вернулся из глубин медитации, чувствуя, что нашёл то, что искал — квинтэссенцию своего «я», то, что должно сохраниться даже при слиянии с праматерией.
Он достал лоскут кожи из раствора. Теперь тот напоминал тонкий пергамент — гибкий, но прочный, с едва заметным голубоватым оттенком от пропитавшей его энергии колец.
Крид взял кисть, обмакнул её в чернила из собственной крови и начал писать. Не обычные слова или символы, а нечто среднее — узор из знаков, напоминающих одновременно даосские печати, руны древних германцев и иероглифы забытых цивилизаций. Это был язык, непереводимый на человеческую речь, язык чистой сути, чистого намерения.
Каждый знак, начертанный на коже-пергаменте, содержал не просто информацию, но частицу его сущности, его духа. Виктор вкладывал в них свои самые сокровенные воспоминания, свои глубочайшие убеждения, своё неискоренимое стремление к защите тех, кто нуждается в защите.
Но кроме этого эмоционального и духовного содержания, он включил и практическую информацию: имена близнецов и Изабель, координаты их виллы в Сполетто, дату их рождения и важные события их совместной жизни. Всё, что могло помочь ему вспомнить, кто он и что для него важно, если память начнёт меркнуть под напором праматерии.
Работа заняла часы. Ночь сменилась рассветом, а Виктор всё писал и писал, заполняя страницу из собственной кожи символами, которые были одновременно и письменами, и магическими печатями, и кодированными воспоминаниями.
Когда последний знак был начертан, Крид посыпал страницу порошком лунного камня, который вступил в реакцию с чернилами, заставляя символы светиться мягким голубым светом — тем же, что пульсировал в его глазах и окружал его фигуру. Теперь страница была не просто записью, но живым артефактом, связанным с его сущностью нерушимыми узами.
Виктор осторожно вклеил страницу в «Книгу Теней», используя особый состав, предотвращающий её деградацию. Теперь, даже если он забудет себя, эта страница сохранит его суть, его ядро, его истинное «я». Она станет якорем, который позволит ему вернуться из пучины хаоса, если слияние с праматерией окажется слишком разрушительным для его сознания.
Закончив работу, Крид бережно закрыл книгу и убрал её в потайной карман своего дорожного плаща. Затем подошёл к окну, глядя, как первые лучи солнца окрашивают море в розовые и золотые тона. Новый день начинался, возможно, один из последних дней, когда он всё ещё был просто Виктором Кридом.
— Я вернусь к вам, — тихо произнёс он, думая о своей семье. — Каким бы ни был исход, я найду путь обратно.
Его решение было принято. Он последует за компасом, найдёт место, где сходятся нити мироздания, и встретится с праматерией. Станет сосудом для древней силы, надеясь сохранить достаточно от своей сущности, чтобы однажды вернуться к тем, кого любит.
С этой мыслью Виктор Крид покинул свой номер и направился к гавани, где арендовал небольшую яхту. Компас указывал на юго-восток, в открытое море. Где-то там, вдали от людских глаз, находилась точка, где врата времени были наиболее тонки, где должно