— Великий император Китая, Сын Неба и Повелитель всех земель под солнцем, — начал сановник, развернув золотой свиток, — обращается к предводителю маньчжурских мятежников Виктору Криду.
Он читал ультиматум высоким, надтреснутым голосом, тщательно выговаривая каждое слово. Текст был полон высокопарных фраз и намеренных оскорблений, перемежающихся угрозами и обещаниями жестокой расправы. Суть сводилась к простому требованию: Крид должен сдаться на милость императорского правосудия как военный преступник, и тогда его народу будет позволено жить под властью Поднебесной. В противном случае и он, и все маньчжуры будут уничтожены.
Когда гонец закончил чтение, в зале воцарилась тишина. Старейшины сидели неподвижно, их лица не выражали ни страха, ни гнева — только спокойное достоинство людей, готовых принять любой вызов судьбы.
Виктор медленно поднялся с места. Его глаза, в которых пульсировал голубой огонь пяти колец, ставших частью его сущности, встретились с взглядом имперского гонца. Сановник невольно отступил на шаг, впервые в жизни ощутив настоящий, первобытный страх перед существом, превосходящим его понимание.
— Передай своему императору, — произнёс Крид голосом, в котором звучала не только его собственная воля, но и воля тысячелетий, — что я отвергаю его ультиматум. Маньчжуры — свободный народ, и останутся таковыми. Мы не ищем войны с Китаем, но и не склонимся перед угрозами.
Он сделал шаг вперёд, и гонец отступил ещё дальше, едва удерживаясь от желания развернуться и бежать.
— Скажи ему также, — продолжил Виктор, — что если он желает мира, я готов к переговорам на равных. Но если он выбирает войну…
Крид замолчал, и в этой паузе было больше угрозы, чем в самых жестоких словах.
— Я… я передам ваш ответ, — пробормотал гонец, кланяясь с гораздо большим почтением, чем при встрече.
Его проводили обратно тем же запутанным путём, и вскоре он уже мчался к китайскому лагерю на материке, где нетерпеливо ждали его возвращения военачальники императорской армии.
* * *
Ответ Крида вызвал в китайском лагере настоящую бурю. Военачальники, уже предвкушавшие лёгкую победу и богатую добычу, были разъярены дерзостью варвара, посмевшего отвергнуть милость Сына Неба.
— Мы должны нанести удар немедленно! — кричали они, стуча кулаками по столу в командирском шатре. — Уничтожить этого самозванца и всех, кто за ним последовал!
Главнокомандующий, пожилой генерал с длинной седой бородой и шрамами от множества сражений, молча выслушал своих офицеров. Затем поднял руку, требуя тишины.
— Мы выполним волю императора, — произнёс он. — Все пятьдесят тысяч воинов переправятся на остров. Мы окружим логово этого Крида и уничтожим его.
Подготовка к переправе началась немедленно. Сотни лодок и плотов были спущены на воду, и вскоре первые отряды китайских солдат ступили на берег Сахалина. Они ожидали сопротивления, но к их удивлению, побережье было пустынным. Ни единого маньчжурского воина не встретилось им на пути.
Это озадачило генерала, но не остановило его. Следуя указаниям проводников-перебежчиков, китайское войско двинулось вглубь острова, к месту, где должна была находиться ставка Крида.
Путь их лежал через густой лес, чьи деревья, казалось, наблюдали за пришельцами с молчаливой враждебностью. Туман, клубившийся между стволами, то сгущался, то рассеивался, создавая иллюзию движущихся фигур на периферии зрения. Многие солдаты крепче сжимали оружие, ощущая неясную тревогу.
Наконец, лес расступился, и перед ними открылась широкая долина. В центре её, на пологом холме, стояла крепость Крида — странное сооружение, чьи стены, казалось, были сотканы из самого воздуха и морского тумана. Она словно появлялась и исчезала в утренней дымке, не подчиняясь обычным законам физики.
Китайская армия развернулась в боевой порядок, готовясь к осаде. Но прежде чем был отдан приказ о наступлении, ворота крепости открылись, и оттуда вышел одинокий человек.
Даже с расстояния главнокомандующий мог видеть, что это был высокий светловолосый мужчина в простой одежде, без доспехов и видимого оружия. Он спускался по склону холма уверенным шагом, словно не замечая тысяч вражеских солдат, готовых обрушиться на него по первому сигналу.
— Это он, — прошептал один из офицеров. — Крид.
Генерал поднял руку, сигнализируя войскам оставаться на месте. Что-то в фигуре этого чужеземца заставляло его сохранять осторожность, несмотря на подавляющее численное превосходство.
Виктор остановился на расстоянии выстрела из лука от передних рядов китайского войска. Его голос, усиленный какой-то неведомой силой, разнёсся над долиной, достигая ушей каждого солдата, словно он говорил с ним наедине.
— Я дал вашему гонцу ясный ответ, — произнёс Крид. — И предложил мир. Но вы выбрали войну.
Он развёл руки в стороны, и голубоватое сияние, окружавшее его фигуру, стало ярче, заметнее даже под лучами утреннего солнца.
— Последний раз предлагаю вам: уходите с этого острова. Возвращайтесь в Пекин. Скажите своему императору, что маньчжуры не желают быть его врагами, но не станут его рабами.
По рядам китайских солдат пробежал неуверенный шёпот. Многие были смущены странным видением человека, светящегося голубым огнём, и его спокойной уверенностью перед лицом подавляющей силы.
Но генерал быстро подавил это замешательство. Он выехал вперёд на своём боевом коне, облачённый в роскошные доспехи с символами высочайшего военного ранга.
— Ты говоришь дерзко, варвар, — крикнул он, его голос был хорошо поставлен для командования на поле боя. — Но слова ничего не значат перед лицом силы! Сдавайся немедленно, или мы уничтожим тебя и всех твоих последователей!
Виктор долго смотрел на генерала, в его взгляде читалась не злость или презрение, а странная грусть, словно он сожалел о неизбежном.
— Так да будет по-вашему, — тихо произнёс он, но его голос всё равно достиг каждого уха.
А затем Крид двинулся вперёд, и с каждым его шагом голубое сияние вокруг него становилось ярче, плотнее, превращаясь в своеобразную ауру, в которой пульсировали узоры, напоминающие пять колец, слившихся воедино.
Генерал выхватил меч и отдал приказ к атаке. Тысячи стрел взвились в воздух, устремляясь к одинокой фигуре Виктора. Но ни одна не достигла цели — они рассыпались в прах, не долетая до него, сгорая в ауре голубого огня, окружавшей Крида.
Первые ряды китайских солдат с боевым кличем бросились вперёд, размахивая мечами и копьями. Виктор не ускорил шаг и не изменил направления. Он шёл прямо на них, невооружённый, защищённый лишь тем странным сиянием, которое,