А Виктор Крид шёл во главе этого войска, с кристаллом, хранящим запечатанные врата времени, надёжно спрятанным на груди. Бессмертный, нашедший свой путь. Воин, ставший миротворцем. Человек, принявший свою истинную природу и предназначение.
И хотя никто не мог предсказать, куда приведёт его этот путь в будущем, одно было ясно: история Копья Судьбы и пяти колец завершилась. А история Виктора Крида и мира, который он помогал создать, только начиналась.
* * *
Весть о поражении Абаддона и отступлении маньчжурского войска быстро достигла Пекина, но в пересказе императорских шпионов и напуганных очевидцев она приобрела искажённые черты. Император Китая, освободившись от влияния своего демонического советника, впал в неистовую ярость, узнав о вторжении варваров на священные земли Поднебесной и о разрушении древнего храма Лунного Света.
В Запретном городе состоялся экстренный совет, на котором высшие сановники и военачальники требовали немедленного ответного удара — полномасштабного вторжения в земли маньчжуров, полного истребления этих дерзких варваров.
— Их нужно стереть с лица земли, — говорил один из генералов, стуча кулаком по столу. — Чтобы никто и никогда больше не осмелился ступить на землю Поднебесной без позволения Сына Неба!
Император, молодой человек с острыми чертами лица и глазами, в которых читалась смесь страха и гнева, молча выслушал советников. Затем поднял руку, требуя тишины.
— Мы поступим иначе, — произнёс он голосом, не терпящим возражений. — Мы предъявим ультиматум их предводителю — этому… Криду. Пусть сдастся на милость нашего правосудия как военный преступник. Если он согласится, мы проявим милосердие к его народу.
Воцарилось молчание. Никто не осмеливался возразить императору, хотя многие считали его план наивным. Наконец, старший советник осторожно произнёс:
— А если он откажется, Ваше Величество?
Лицо императора исказилось в гримасе холодной ярости.
— Тогда мы уничтожим его и всех, кто последует за ним.
Так был составлен ультиматум — написанный на золотом свитке изысканной каллиграфией, запечатанный императорской печатью. Для его доставки отобрали лучшего гонца, которому предстояло пересечь земли, лежащие между столицей Поднебесной и ставкой маньчжурского предводителя на острове Сахалин.
Вместе с гонцом император отправил внушительный эскорт — пятьдесят тысяч лучших воинов, отобранных из элитной императорской гвардии и пограничных гарнизонов. На первый взгляд, это была абсурдно большая охрана для одного посланника. Но истинная цель была очевидна: продемонстрировать мощь Китая, запугать варваров и, если Крид откажется сдаться, немедленно привести приговор в исполнение.
— Пусть увидит нашу силу, — сказал император, напутствуя командующего эскорта. — Пусть поймёт, что сопротивление бесполезно.
* * *
В своей ставке на Сахалине Виктор Крид проводил совет со старейшинами маньчжурских племён. Они сидели в круглом зале, чьи стены казались сотканными из морского тумана, и обсуждали будущее своего союза.
Перед Кридом на низком столике стоял кристалл, внутри которого пульсировали пять колец, слившихся в единый узор — запечатанные врата времени, ключ от всех миров и эпох. Виктор ещё не решил, где спрятать этот опасный артефакт, но понимал, что должен найти место, недоступное ни для людей, ни для существ более могущественных.
— Мы должны укрепить границы, — говорил Нургачи, седовласый вождь амурских племён. — Китайцы не простят нам вторжения. Они ответят, и ответ будет страшен.
Другие старейшины кивали, соглашаясь с этой оценкой. Все они знали силу Поднебесной, её бесчисленные армии, её ресурсы, накопленные тысячелетиями цивилизации.
Крид слушал их с задумчивым видом, время от времени делая глоток горячего чая из простой глиняной чашки. С момента победы над Абаддоном он изменился — стал спокойнее, задумчивее, словно приобрёл понимание, недоступное даже самым мудрым из старейшин.
— Война не обязательна, — произнёс он наконец. — Есть и другие пути.
Старейшины переглянулись с сомнением. Многие из них провели жизнь в набегах и сражениях, и идея мирного сосуществования с традиционным врагом казалась им несбыточной.
— Китайцы уважают только силу, — заметил Хунтайши, вождь южных степных племён. — Они считают нас варварами, недостойными равного обращения.
— Ещё недавно вы сами воевали друг с другом, — мягко возразил Виктор. — И считали соседние племена врагами, недостойными уважения. Но вот вы сидите здесь, вместе, как союзники и друзья.
Он сделал паузу, обводя взглядом лица старейшин.
— Люди могут меняться. Народы могут меняться. Даже империи могут меняться, если им показать лучший путь.
Разговор прервал молодой воин, стремительно вошедший в зал. Он поклонился Криду и старейшинам, затем выпрямился, его лицо было серьёзным.
— Великий вождь, к нам приближается огромное войско китайцев, — произнёс он. — Не менее пятидесяти тысяч воинов. Они разбили лагерь на материке, напротив нашего острова, и готовят лодки для переправы.
По залу пробежал тревожный шёпот. Пятьдесят тысяч воинов — сила, способная сокрушить маньчжурские племена, даже объединённые под началом Крида.
— С ними гонец, — продолжил молодой воин. — Он требует встречи с тобой, великий вождь. Говорит, что несёт послание от самого императора Китая.
Виктор задумчиво кивнул, затем поднялся с места. Его высокая фигура, окружённая едва заметным голубоватым сиянием — наследием копья, ставшего частью его существа, — внушала спокойствие и уверенность.
— Я приму его, — сказал Крид. — Здесь, в моей ставке. Пусть войдёт один, без оружия и сопровождения.
Старейшины начали возражать, опасаясь ловушки или покушения, но Виктор остановил их жестом.
— Не бойтесь за меня, друзья. Мне не угрожает опасность, которую мог бы представлять обычный человек.
Он повернулся к молодому воину.
— Скажи гонцу, что я жду его. И скажи китайским военачальникам, что их армия может оставаться там, где она есть. Любая попытка переправиться на остров без моего разрешения будет рассматриваться как объявление войны.
* * *
Имперский гонец прибыл на следующий день — высокопоставленный сановник в роскошных шёлковых одеждах, с надменным выражением лица, привыкший к беспрекословному подчинению. Его провели через лабиринт коридоров ставки Крида, намеренно запутывая, чтобы он не смог запомнить дорогу или оценить размеры и структуру крепости.
Наконец, он предстал перед Виктором и старейшинами, всё ещё сидевшими за церемонией чаепития, словно не прерывали её с предыдущего дня. Круглый зал с туманными стенами и потолком, открывающим вид на звёздное небо даже среди бела дня, произвёл на гонца сильное впечатление,