— Гора, — произнёс он однажды, указывая на возвышающийся вдали силуэт величественного вулкана. — Фудзи. Там, где небо встречается с землёй. Там, где время течёт вспять. Там ждёт последний ключ к вратам.
И его армия, этот единый организм с тысячами тел, повернула к горе, возвышавшейся над островом как молчаливый страж вечности.
* * *
У подножия горы Фудзи их ждал не храм, не крепость, а простая хижина. Настолько неприметная, что её можно было не заметить, если не знать, куда смотреть. Но Крид знал. Копьё в его руке пульсировало всё сильнее, указывая на эту лачугу, словно стрелка компаса.
Когда он приблизился к хижине, дверь открылась, и навстречу вышел старик в простом кимоно. Его лицо было испещрено морщинами, подобными руслам древних рек, а глаза — ясными и спокойными, как горное озеро.
— Я ждал тебя, Бессмертный, — произнёс старик на языке, который не использовался уже тысячи лет, но который Крид, или то, что от него осталось, понимал. — Ты пришёл за последним кольцом.
— Да, — ответило существо голосом, в котором звучало эхо множества голосов. — Отдай его, и ты будешь пощажён.
Старик улыбнулся — мудрой, печальной улыбкой человека, повидавшего слишком много для одной жизни.
— Пощажён? — повторил он. — А разве есть разница между пощадой и тем, что ты делаешь с остальными? Поглощением их сущности, превращением в частицы своего расширяющегося сознания?
Он покачал головой.
— Нет, Бессмертный. Я не отдам тебе кольцо. Но я позволю тебе попытаться взять его, если ты готов заплатить цену.
— Цену? — переспросило существо, и в его голосе прозвучало что-то похожее на удивление — первая человеческая эмоция за долгое время.
— Да, цену, — подтвердил старик. — Всё имеет свою цену. Особенно те вещи, которые могут изменить ход времени и судьбы мира.
Он сделал приглашающий жест.
— Войди в хижину, Бессмертный. Войди один, без своей армии, без тех, кто следует за тобой. И увидишь, какова цена пятого кольца.
Существо с голубыми глазами изучало старика, пытаясь разгадать его тайну. В структуре времени вокруг японца было что-то странное — узоры, которых Крид не видел раньше, нити судьбы, сплетающиеся в непонятные узлы.
— Ты не человек, — произнесло оно наконец. — Не только человек.
Старик снова улыбнулся.
— Как и ты, Бессмертный. Как и ты.
Крид повернулся к своей армии — тысячам существ с горящими голубым огнём глазами, ожидающих его приказа.
— Ждите здесь, — произнёс он, и воины застыли на месте, словно статуи.
Затем он повернулся к Изабелле, держащейся чуть в стороне.
— И ты тоже, — добавил он, и в его голосе прозвучала нотка, которую она не слышала уже очень давно, — забота.
Прежде чем она успела ответить, Крид шагнул в хижину, и дверь закрылась за ним. Одинокая фигура старика осталась стоять снаружи, наблюдая за армией с безмятежным выражением лица.
Изабелла подошла к нему, её глаза были полны вопросов.
— Кто вы? — спросила она. — И что будет теперь?
Старик повернулся к ней, и на мгновение ей показалось, что его глаза вспыхнули голубым огнём, подобным тому, что она видела за тёмными стёклами очков дона Себастьяна.
— Я Хранитель, — просто ответил он. — Один из многих. Мы наблюдаем за вратами времени с тех пор, как они были запечатаны.
Он посмотрел на хижину, и его взгляд затуманился.
— А что будет теперь? — он сделал паузу. — Это зависит от того, что выберет Бессмертный. От того, сколько человечности осталось в нём. От того, увидит ли он истинную цену пятого кольца, и будет ли готов заплатить её.
— А если не будет? — прошептала Изабелла.
— Тогда, — тихо ответил старик, — нам всем придётся заплатить куда более страшную цену.
Внутри хижины, куда вошёл Крид, не было ничего, кроме маленького алтаря в центре и единственной свечи, горевшей на нём. Но когда дверь закрылась, пространство вокруг начало расширяться, менять форму, искажаться. Стены растаяли, пол исчез, и Крид оказался стоящим посреди бесконечной пустоты, озарённой тусклым голубоватым светом.
Перед ним возникла фигура — размытая, неопределённая, подобная отражению в потревоженной воде. Но в ней было что-то мучительно знакомое.
— Узнаёшь меня? — спросила фигура голосом, который Крид не слышал уже очень давно — своим собственным, человеческим голосом.
— Кто ты? — спросило существо, всё ещё держащее Копьё с четырьмя кольцами.
— Я — ты, — ответила фигура, и её очертания начали проясняться, обретать форму. — Я — то, что осталось от Виктора Крида. От человека, который пытался спасти пророка на Голгофе. От того, кто столетиями боролся с Абаддоном, защищая мир от тьмы.
Теперь перед Кридом стоял он сам — таким, каким был до начала этого путешествия. Высокий светловолосый воин с ясными голубыми глазами, полными человечности и сострадания.
— Меня почти не осталось, — продолжил призрак. — С каждым найденным кольцом, с каждым шагом к вратам времени, меня становится всё меньше. Ты поглощаешь меня, как поглотил тысячи других.
Существо с голубыми глазами изучало своё прежнее воплощение, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на узнавание, на жалость.
— Я был… ты был… слаб, — произнесло оно. — Ограничен человеческой формой, человеческими эмоциями, человеческими страданиями. Теперь я свободен от этого.
— Свободен? — эхом отозвался призрак. — Или просто обменял одно рабство на другое? Раньше ты был рабом своего бессмертия, своей невозможности умереть. Теперь ты — раб Копья, раб врат времени, раб силы, которая использует тебя для своих целей.
Он сделал шаг вперёд, его очертания стали ещё чётче.
— Вспомни, кем ты был. Вспомни, за что боролся. Вспомни тех, кого любил, — призрак повернул голову, словно указывая на невидимую Изабеллу за пределами этого странного пространства. — Вспомни, что значит быть человеком.
Существо задрожало, его голубые глаза на мгновение потускнели, и в них проглянул отблеск былой человечности.
— Я… помню, — произнесло оно голосом, в котором сквозь хор