* * *
Поиски начались на рассвете следующего дня. Отряды новообращённых воинов, ведомые фанатиками с горящими голубым огнём глазами, разошлись во всех направлениях от Самарканда. Их целью были древние храмы огнепоклонников — зороастрийские святилища, многие из которых были построены задолго до прихода ислама в эти земли.
Виктор лично возглавил отряд, направившийся к самому древнему и величественному храму, расположенному в горах к востоку от города. Копьё Судьбы он держал перед собой, словно компас, и три кольца на нём пульсировали всё сильнее, по мере того как они приближались к цели.
Храм возвышался на скалистом плато, его стены из белого камня сияли в лучах утреннего солнца. Древние колонны, украшенные символами огня и вечности, поддерживали купол, увенчанный золотым пламенем — символом Ахура Мазды, верховного божества зороастрийцев.
— Здесь, — произнёс Крид, спешиваясь у подножия широкой лестницы, ведущей к входу в храм. — Копьё чувствует близость своего кольца.
Его спутники, включая Изабеллу, которая держалась несколько в стороне, последовали его примеру. Новообращённые воины окружили храм, готовые выполнить любой приказ своего господина.
Виктор медленно поднялся по ступеням, с каждым шагом чувствуя, как усиливается пульсация Копья. Три кольца на его рукояти светились всё ярче, их голубоватое сияние затмевало даже солнечный свет.
У входа в храм их встретил старик в белых одеждах — один из немногих оставшихся жрецов древней религии, пережившей приход и падение многих империй.
— Я ждал вас, Бессмертный, — произнёс старик на языке, на котором не говорили уже тысячелетия, но который Крид, к своему удивлению, понимал. — Ты пришёл за кольцом, не так ли?
Виктор вгляделся в лицо старика, удивлённый его спокойствием и отсутствием страха.
— Ты знаешь, кто я?
Жрец улыбнулся — мудрой, печальной улыбкой человека, повидавшего слишком много для одной жизни.
— Конечно, я знаю. Тебя ждали здесь с тех пор, как был построен этот храм. Тебя и Копьё, которое ты несёшь.
Он сделал приглашающий жест.
— Входи. То, что ты ищешь, ждёт тебя внутри. Но помни, Бессмертный: каждый выбор имеет свою цену. И цена четвёртого кольца может оказаться выше, чем ты готов заплатить.
Крид нахмурился, его изменённое сознание пыталось разгадать загадку старика. Но зов кольца был слишком силён, чтобы сопротивляться ему.
— Веди меня, — приказал он, и жрец склонил голову в знак согласия.
Они вошли в храм, и мир вокруг них словно изменился. Внутри, вопреки ожиданиям, не было ни алтаря огня, ни религиозных символов. Вместо этого они оказались в обширном зале, стены которого были покрыты зеркалами — тысячами зеркал разных форм и размеров, отражающих свет тысячами граней.
— Что это за место? — спросил Виктор, чувствуя, как Копьё в его руке вибрирует от близости кольца.
— Зал Отражений, — ответил жрец. — Место, где каждый видит себя таким, каким он является на самом деле, а не таким, каким хочет казаться.
Он указал на центр зала, где на небольшом постаменте лежала шкатулка из серебра, покрытая символами, похожими на те, что украшали кольца Копья.
— Вот то, что ты ищешь, Бессмертный. Четвёртое кольцо Копья Судьбы. Но прежде чем ты возьмёшь его, взгляни на себя в зеркала. Увидь, кем ты стал.
Крид сделал шаг вперёд, и тысячи зеркал отразили его фигуру. Но вместо своего привычного образа — высокого светловолосого воина с копьём в руке — он увидел нечто иное. В зеркалах отражалось существо, лишь отдалённо напоминающее человека. Его тело словно состояло из голубого пламени, а там, где должно было быть лицо, виднелась лишь пустота, заполненная тем же нечеловеческим огнём.
— Что это? — воскликнул Виктор, отшатнувшись от зеркал. — Это не я!
— Это ты, — мягко возразил старик. — Таким ты стал. Таким тебя сделала сила трёх колец Копья. И таким ты станешь навсегда, если продолжишь свой путь без оглядки.
Крид повернулся к жрецу, и на мгновение в его глазах мелькнуло нечто человеческое — страх, сомнение, возможно, даже раскаяние.
— Я не могу остановиться, — произнёс он, и его голос вновь звучал почти как прежде — голос человека, а не сверхъестественной сущности. — Не теперь, когда я зашёл так далеко. Если Абаддон найдёт кольца первым…
— Ты боишься не Абаддона, — перебил его старик. — Ты боишься вечности. Боишься, что никогда не найдёшь покоя, что вечно будешь скитаться по земле, наблюдая, как умирают все, кого ты любишь. И ты надеешься, что врата времени дадут тебе освобождение.
Он подошёл к Виктору, не обращая внимания на опасное сияние Копья.
— Но подумай, Бессмертный: что, если цена этого освобождения — разрушение всего, что ты когда-то поклялся защищать? Что, если открыв врата времени, ты выпустишь в мир нечто худшее, чем вечное одиночество?
Крид закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Слова старика находили отклик в глубинах его сознания, в тех уголках, где ещё сохранилось что-то от прежнего Виктора — человека, пытавшегося спасти пророка на Голгофе, человека, веками боровшегося с тьмой, человека, любившего и страдавшего.
Но зов кольца был слишком силён. Копьё в его руке пульсировало, требуя завершения, требуя соединения с четвёртой частью своей сущности.
— Я должен знать, — произнёс наконец Виктор, открывая глаза. — Должен увидеть, что за вратами. Должен понять, есть ли выход из этого бесконечного круга существования.
Старик долго смотрел на него, затем вздохнул и отступил в сторону, открывая путь к постаменту с шкатулкой.
— Тогда иди и возьми его. Но помни мои слова: истинное освобождение приходит не через бегство от своей сущности, а через её принятие.
Крид медленно подошёл к постаменту. С каждым шагом Копьё в его руке светилось всё ярче, а три кольца на нём пульсировали в такт биению его сердца. Открыв шкатулку, он увидел внутри четвёртое кольцо — серебряный обод с гравировкой символов, похожих на те, что украшали стены храма. В центре кольца сверкал крошечный голубой камень, излучавший свет, подобный тому, что исходил от Копья.
— Четвёртое кольцо Судьбы, — прошептал Виктор. — Ещё один шаг к вратам времени.
Он взял кольцо и поднёс его к Копью. Как и предыдущие три, оно словно ожило, приняв форму, идеально подходящую для следующего углубления на