Подняв трубку, он произнес:
– Берия слушает.
– Здравия желаю, товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, вас беспокоит начальник управления контрразведки 1-го Прибалтийского фронта генерал-майор Ханников.
– Та-ак, слушаю вас, товарищ генерал-майор.
– Около десяти дней назад ночью на нашу сторону за час до общего наступления перешел перебежчик. Во время допроса выяснилось, что он является немецким профессиональным разведчиком и входит в антигитлеровскую группу военных, которая задалась целью отстранить Гитлера от должности и взять власть в свои руки. Эта группа уже неоднократно предпринимала попытки убить Гитлера, однако всякий раз эти попытки заканчивались неудачей. В этот раз они намерены ликвидировать Гитлера 20 июля в его ставке «Волчье логово» в Пруссии.
Очень неожиданный поворот. Берия прекрасно был осведомлен о том, что внутри военной верхушки Третьего рейха, поддерживаемой абвером, с 1938 года существует группа заговорщиков, планирующая устроить переворот и сместить Гитлера от власти. Разногласия между фюрером и генералитетом усилились, когда со службы были уволены военный министр генерал-фельдмаршал Вернер фон Бломберг (герой Первой мировой войны, награжденный высшим военным орденом «За заслуги») и главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник Вернер фон Фрич, утверждавшие, что Германия не готова к войне, и активно сопротивлявшиеся подготовке страны к военным действиям.
Воспользовавшись отставкой высокопоставленных генералов, Адольф Гитлер еще более укрепил свою власть. С того времени немного находилось охотников, чтобы перечить фюреру.
На столе у Берии лежали три сообщения от разных источников о том, что в число заговорщиков входят главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич[65], переведенный в декабре сорок первого года в резерв после провала наступления на Москву, и генерал-полковник Франц Гальдер[66], начальник Генерального штаба сухопутных войск с 1938 по 1942 год, отстраненный от должности в связи с провалом стратегии немецкого командования в битве на Волге и Северном Кавказе.
Гитлер обладал обостренной подозрительностью и без колебания отправлял в отставку всех тех, кто, по его мнению, не внушал доверия. Имелись и другие влиятельные офицеры, входившие в антигитлеровский заговор, но они были куда меньшего калибра, а потому интересны именно эти два высших армейских чина.
Вряд ли генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич и генерал-полковник Франц Гальдер пойдут на сотрудничество с Советским Союзом, но их можно было использовать втемную. Может, это исторический шанс, которым не следовало пренебрегать?
– Как зовут вашего перебежчика? – спросил Лаврентий Павлович, выдавая свою заинтересованность усиливающимся грузинским акцентом.
– Перебежчик назвал себя майором Кристианом Шварценбергом. Отлично говорит по-русски. Из прибалтийских немцев. Молод.
– А он назвал имя человека, который будет убивать Гитлера?
– Он сказал, что может назвать имя этого офицера человеку, принимающему политические решения.
– И как же они предполагают убить Гитлера?
– Все детали он обещал сообщить только этому человеку.
– Вы уверены, что перебежчик действительно немецкий разведчик и отправлен к нам для переговоров?
– То, что он из внешней военной разведки, не вызывает никаких сомнений, я понял это в первые же минуты допроса. В его поведении, в разговоре, в словах немало деталей, отличающих его от людей других профессий. На мой взгляд, область его интересов не тактическая разведка, а именно стратегическая.
– Возможно, – буркнул Берия. – Может, он пытается подсунуть нам дезинформацию? Дело наиважнейшее, должна быть исключена всякая ошибка!
– Уверен, что это не так, – твердо произнес Ханников. – Мы проводили анализ разведывательной информации, полученной от нашей прифронтовой агентуры, и проведенная аналитика всецело совпадала с тем, что он сообщил. Некоторые вещи он даже дополнил. Если желаете, могу рассказать, какие именно…
– Не нужно, мне достаточно вашего мнения, – прервал Лаврентий Павлович. – Привезите этого перебежчика в Москву, мне нужно его допросить.
– Завтра же он будет у вас!
– Завтра может быть поздно. Мне надо переговорить с ним сегодня.
– Через шесть часов он будет у вас.
– Вот это совсем другой разговор, – ответил Берия и положил трубку.
Глава 8
17 июля 1944 года. Москва. Неожиданная удача
Лежа на спине и заложив ладони под голову, Кристиан Шварценберг размышлял о произошедшем. Через крошечное мутное стекло под самым потолком тускло пробивался сумрачный свет. Наверняка этот глубокий подвал прежде использовался в качестве погреба для вина. Но местная власть приспособила его для своих тюремных нужд, пробив в стене узкое оконце.
Аналитики абвера чего-то не учли, если он оказался здесь. Хотя просчитали верно, что его будет допрашивать главный контрразведчик 1-го Прибалтийского фронта генерал-майор Ханников, которого он узнал по фотографии, показанной полковником Хансеном. Аналитическим отделом даже был составлен психологический портрет генерала, который убедительно доказывал, что начальник контрразведки фронта не оставит без внимания информацию о заговоре в ближайшем окружении Гитлера и сообщит об этом вышестоящему начальству. Не исключалась вероятность того, что в этот же день в виде краткой записки протокол допроса попадет на стол Сталину.
Но часы тикали, а ничего не происходило. Его даже не беспокоили, хотя важна была каждая минута. Как будет разворачиваться война в последующие месяцы, зависело от того, как поступят русские. Вот он, гребень истории, ее становой хребет: шаг вправо – наиболее благоприятный для страны результат, и Германия заживет без Гитлера, заключив мирное соглашение с Советским Союзом; шаг влево – и трудно даже представить, в какую трагедию для всего немецкого народа выльется недальновидность фюрера.
А может, у русской контрразведки такой тактический прием держать в полнейшем неведении своих заключенных: пусть понервничают, понаделают ошибок!
А вдруг аналитический отдел пришел к неправильным выводам, и русских совершенно не интересует ни возникший заговор против Гитлера, ни его дальнейшая судьба? Анализ и прогнозирование ситуации – дело весьма тонкое и зачастую рискованное: кроме сбора важной информации следовало перепроверить ее на достоверность и только после этого можно использовать, с учетом возможных погрешностей. Даже в этом случае нет гарантии, что все пойдет по заготовленному плану.
Полученная информация о генерал-майоре Ханникове получила высший индекс надежности (о нем узнали много любопытного, в том числе о его личных пристрастиях, о его семейной жизни; буквально разложили характер по полочкам), гарантировавший успех операции. Но что-то не заладилось, двигалось с большим скрипом, дело могло и вовсе застопориться. Не исключалось, что на одном из этапов исследования личности Ханникова (впрочем, как и других офицеров военной контрразведки 1-го Прибалтийского фронта) произошло ее некорректное интегрирование, приведшее к искажениям психологического портрета, и он вовсе не тот человек, каким видело его руководство абвера. Не исключено, что Ханников проявил излишнюю осторожность и