Император медленно кивнул, хотя знал, что Наумов этого не увидит.
— Ну а далее, как нетрудно догадаться, восставшая против короны армия, не встречая никаких преград, направится в сторону твоего дворца. Имперские войска, с учётом того, что мятежники будут подкреплены тёмными, сдержать натиск не смогут — тут можно даже и не мечтать. И тогда всё снова будет решаться под стенами твоей крепости, Владимир.
Наумов говорил ровно, почти буднично, будто это касалось кого угодно, но только не его самого.
— И зачем же ты мне это рассказываешь? — ледяным тоном бросил император.
— Потому что я не хочу, чтобы и меня самого похоронили вместе с твоим троном, — без лишних раздумий ответил Наумов. — Если мне будет обеспечен коридор для отхода с моими людьми — я выведу их из Москвы сам.
Романов глубоко задумался. Главный мятежник внезапно решает выйти из заваренной им же самим бучи и вдобавок уверяет, что вместе с этим отведёт свои войска от столицы. Фактически капитулирует, предлагая выгодную для короны сделку, наверняка в обмен на свою жизнь. Имеет ли смысл верить хоть части его слов и на что-то соглашаться? Это ещё нужно посмотреть, да посоветоваться. Но выслушать этого человека точно имело смысл. В конце концов, все его слова можно будет проверить.
— Красивый рассказ, Дима. Но не очень убедительный, — вздохнул император, лениво откинувшись на спинку массивного кресла с высоким кожаным подголовником. Локоть лёг на тяжёлую бархатную подлокотную подушку, пальцы медленно постукивали по краю стола.
— Согласен, — на этот раз совершенно спокойно отреагировал собеседник. — Тут слишком много неизвестных переменных, которые могут все планы революционеров порушить, — на свой лад добавил Наумов.
На мгновение в комнате повисла тишина, слышно было только размеренное тиканье старинных часов с эмалевым циферблатом на стене кабинета. Тиканье отсекало секунды, словно подчёркивая неизбежность надвигающихся решений.
— И есть ещё один важный нюанс, Твоё Величество, — голос собеседника слегка изменился, будто говорящий подался ближе к трубке. — Враг твой не только на свои силы рассчитывает. Не буду тянуть кота за хвост — английский герцог, а значит и сам король, уже дали согласие на участие своей армии в финальной битве у стен твоего дворца. Понимаешь, чем это всё пахнет?
Губы императора едва заметно дрогнули, и уголки рта опустились вниз. Руки сцепились в замок на столе, а взгляд скользнул к сыну. Глеб, сидевший чуть в стороне, слегка выпрямился, уловив смену в настроении отца.
— Условием вмешательства этой силы является только одно — отвод княжеских войск из столицы, — продолжил голос в трубке. — Если это случится — то жди беды, Владимир.
Монарх ответил не сразу. Он слегка прикрыл глаза, позволив информации лучше впитаться в сознание и выстроиться в чёткую схему. Слишком многое из сказанного мятежным князем совпадало с докладами разведки. Слишком хорошо эти сведения ложились в общую картину, собранную по крупицам за последние недели. Невольная дрожь пробежала по спине. Но не от страха — от злости.
— И что же на фоне всего этого хочешь предложить ты? — наконец произнёс Романов, медленно возвращая взгляд к телефону.
— На самом деле, очень даже многое, — ответил Наумов серьёзным, без капли иронии, тоном. — Во-первых, в числе идущих на твой дворец войск не будет моей армии. А также, как минимум, пяти оставшихся верных мне княжеств. Это серьёзная сила — вам уже удалось в этом убедиться.
Император прищурился. Его пальцы перестали постукивать по столу.
— Их лидеров, к слову, также придётся помиловать, — продолжил Наумов без пауз, явно не желая чтобы его перебивали. — Условия, чтобы все сохранили лицо, мы обсудим отдельно.
Глеб хмыкнул, но практически беззвучно — только слегка выдохнул носом. Сам Романов поднял бровь, но пока молчал.
— Но это ещё не всё, Владимир, — продолжал князь, и голос его стал чуть ниже. — Я одарю тебя ценной информацией. Причём не только о том, кто оказался за моей спиной в роли серого кардинала, но и о переговорах этих мерзких крыс с Лондоном.
Император медленно поднялся с кресла и встал у окна, заложив руки за спину. Где-то очень далеко за стенами дворца гремели пушки.
— Канал связи этих ублюдков на текущий момент под моим контролем. С недавних пор я слышу всё, о чём они говорят. Всё, Владимир.
Наступила тишина, наполненная только дыханием на линии. Император молча буравил пустоту перед собой, тщательно взвешивая все «за» и «против». Бегло переглянувшись с сыном, монарх поджал губы и, медленно выдохнув, безмолвно качнул головой из стороны в сторону, демонстрируя отпрыску удивление таким странным поворотам судьбы. В одночасье, опасный и злой враг стремительно превращался… в союзника?
«На моей памяти такое впервые…» — промелькнуло в голове Романова. — «Тьфу ты… просто курам на смех».
— И что же ты хочешь за такую щедрость, Дмитрий? — наконец спросил монарх, поворачиваясь в сторону стола.
— Если мы с тобой полюбовно договоримся и выйдем на максимально выгодное для моего рода соглашение… — продолжил неспешно говорить князь Наумов, — то я готов лично отправиться на этот мерзкий остров и устроить им там локальный конец света. Пусть даже ценой собственной жизни. Можешь считать, что у меня с британцами собственные счёты. С твоей стороны, помимо сказанного ранее, обещание не делать мой род вне закона и не душить санкциями. Как и те княжества, что выйдут из мятежа вслед за мной.
Романов нахмурился.
— От тебя потребуется только договориться со своим тёмным князем, чтобы тот обеспечил мне перемещение и фактор неожиданности. Я знаю, он в состоянии это провернуть. К слову, он же тебе сможет рассказать вдобавок и о том, почему этих западных ублюдков я ненавижу много больше, чем тебя.
— Ты знаешь, Дмитрий, после всего, что ты тут натворил, слишком уж легко ты хочешь от всего отделаться. Во-первых, с чего мне тебе вообще верить? — голос монарха звенел напряжением. — Что сказанное тобой правда, что действительно ты отведёшь свою и союзнические армии от столицы, что твои разведданные не будут подтасовкой?
Романов раздражённо уставился на телефонный