Новожилов замер, поняв, что она играет с ним, но всё ещё не осознавал, насколько глубоко.
– Тогда, возможно, могу предложить свои условия? Прежде чем вы решитесь, с кем из нас двоих иметь дело? – он улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли тепла: губы растянулись, но глаза оставались холодными, оценивающими как выгоднее использовать этот разговор в своих интересах.
Софья посмотрела на него свойственным ей проницательным взглядом, пытаясь прочесть мысли.
– Возможно… Возможно, у вас есть доводы, которые могли бы изменить моё решение… – на этот раз в голосе Софьи появилась серьёзность.
Они ещё долго стояли посреди зала, окружённые звуками приглушённых голосов и шагов, как два актёра на сцене, разыгрывающие свою партию перед невидимой аудиторией. Разговор плавно перешёл в обсуждение сто́ящих произведений искусства, которые время от времени всплывали на антикварных рынках и являлись предметом борьбы крупных коллекционеров.
– Так расскажите мне о ваших сокровищах подробнее. Не спешите отдавать их в лапы Игоря Борисовича, – вернулся Новожилов к интересующей его теме.
– Дело в том, что моим товаром вдруг заинтересовалась сама Мариночка. Наверное, затеяла какую-то игру против Игоря Борисовича. Сказала, что готова перебить его цену… Удивляюсь, зачем ей, девушке с собственной коллекцией в модном торговом бренде, вдруг понадобился мой старый хлам.
Она замолчала, будто задумалась, а потом произнесла, перенося взгляд с лица Новожилова на картину в стиле сюрреализма.
– Но вы же в курсе, Аркадий Сергеевич, именно на таких незадачливых новичках, любопытных и амбициозных, как моя ученица, держится всё искусство обмана. Им можно показать что угодно, продать что угодно, – тихо произнесла она, почти не отрывая взгляд от картины, – даже подделку, если правильно рассказать её историю. Главное – чтобы у покупателя было желание увидеть красоту, а уж подлинная она или нет, разве это так важно?
Аркадий Сергеевич хмыкнул, будто чуть-чуть сбился с толку этим высказыванием.
– Признаться, Софья Васильевна, вы удивительно разбираетесь в сути… тонкого дела. Иногда действительно главное – история, а не подлинность.
Софья снова улыбнулась, на этот раз теплее, позволяя паузе повиснуть в воздухе.
– Вы так говорите, Аркадий Сергеевич, будто никогда не сталкивались с чем-то действительно подлинным. Это почти… печально, – её голос звучал грустно, почти задумчиво. – Неужели ничего по-настоящему ценного не попадалось вам в руки?
– Вы правы, мадам, такие находки – редкость, – ответил он, избегая её взгляда.
Софья чуть склонила голову и сделала глубокий вдох, словно что-то поняла в этот момент.
– Но знаете, такие встречи с подлинностью всегда оставляют след. Они существуют, даже если за ними стоит история, которую полной знает лишь один человек, – добавила она, снова предоставляя ему пространство для воображения и размышлений. – У меня есть такая вещь. Одна. И Марина хочет её. Уж не знаю откуда у неё такие деньги… Сначала я хочу показать вещь ей. Я обещала. А дальше, посмотрим, что из этого выгорит.
– Когда у вас встреча с этой вашей бывшей ученицей Мариной? – задал вопрос Новожилов, и Софья не почувствовала в его голосе ни капли волнения.
– Да вот что-то пропала она. Не отвечает на звонки. Как в воду канула.
– Кажется, я догадываюсь о какой Марине речь. О Скворцовой?
– Да! – изумлённо воскликнула Софья, и изумление было искренним, потому что она увидела – ни на лице, ни в голосе Аркадия Сергеевича не было ни тени вонения, нервозности или страха. – Как тесен Мир!
– Да, Софья Васильевна, это так! А мир искусства ещё теснее. Я знаком с Мариной Скворцовой в связи с общими интересами. И она отнюдь не простачок или невежда в сфере подлинного искусства. Последний раз видел её дней десять назад. Мы не нашли общего языка, поссорились. Она хлопнула дверью и сказала, что хочет всё обдумать, а заодно навестить дальних родственников. И пропала. – Он задумался, прикусив губу. – Не знал, что она из Свердловской области, паспорт выдан в Москве. Значит… уехала в Екатеринбург? Может, потеряла телефон? Надо бы позвонить туда в полицию.
– Ну надо же, какая ирония судьбы, Аркадий Сергеевич! – взволнованно пролепетала Софья и покраснела.
Волнение на этот раз было естественным – след с Новожиловым оказался ложным: убийца явно не он. Софья поняла это вмиг, недаром же она знаток человечеких душ. Может, Новожилов и казался хищником, но скользким ужом точно не был.
– Не беспокойтесь, Аркадий Сергеевич, я сама свяжусь с Екатеринбургом, у меня остались там знакомые, в том числе и в полиции. А Мариночка – девушка ветреная: пообещала и забыла. Наверное, укатила в глухую таёжную деревню к родственникам, а там телефонная связь никудышная…
…Софья ушла, заметив лёгкое замешательство в глазах Новожилова…
И кто же, в конце концов, окажется истинным преступником? Кому понадобилось убивать девушку?
Круассаны и Шарм
Софья вернулась в Энск с пищей для раздумья. Ночью не спалось, и вместо того чтобы считать овец, она пересчитывала возможные версии убийства. Софья пришла к выводу, что убийца был не заезжим гастролёром, а местным энтузиастом преступлений – чужаку вряд ли пришло бы в голову тащить одежду девушки на тот пустырь в заброшенном парке. И вдруг её осенило: а почему, собственно, только платье и туфли?! Это же конец сентября! Люди давно уже облачились в плащи или куртки, а тут – малиновое вечернее платье и туфли. Как-то несерьёзно для сезона, не так ли?
Софья хмыкнула, мысленно прикидывая, какого цвета мог быть плащ у девушки из индустрии моды. Ну конечно, пепельный или серый – это же классика, если ты не хочешь выглядеть рождественской ёлкой. Серый плащ прекрасно гармонирует с туфлями цвета фуксии. А шляпка? Обязательно должна быть шляпка, причём стильная, серого цвета, ведь художник-дизайнер с собственной коллекцией не позволит себе выйти в народ так запросто, без тщательно продуманного ансамбля.
«Так, – продолжала рассуждать Софья, – если снять с модели серый плащ, то каким цветом надо завершить эту модную какофонию из малины и фуксии? Никак не обойтись без переходного аксессуара сглаживающего цвета! Тончайший газовый шарф оттенка утренней дымки, накинутый на оголённые плечи? Или, может, серебристый клатч… но чтобы обязательно блестел как зеркало для тщеславия?» Она даже представила, как Марина Скворцова, окутанная этим идеальным ансамблем, идёт по подиуму… ой, пардон, по парку Энска, к своему последнему «показу».
Все эти мысли вихрем носились в голове, пока Софья ворочалась с боку на бок, упрямо отказываясь