— Значит, всё-таки отпустим их? — Абдула натянул поводья, когда его жеребец потянулся мощной мордой к изящной кобыле Шера.
— Я поклялся им, что отпущу, — Шер горделиво приподнял подбородок, — если на то будет воля Аллаха.
Абдула недовольно насупился.
— Это советские безбожники. Аллаха с ними нет.
— Об этом можешь не беспокоиться, дорогой Абдула. Лучше помолись за нашего любимого командира, — Шер глянул на Абдулу и странно улыбнулся. Абдула не понял значения этой улыбки. — Помолись, чтобы он пережил сегодняшний день и вернулся к нам живым и здоровым.
* * *
— Нет, тут что-то не так, — сказал Наливкин, когда мы вернулись в мечеть, — они явно что-то задумали.
— Он поклялся на священном писании, — сказал Шарипов, — это очень серьёзный знак. Если этот Шер нарушит клятву, по местным законам его должны убить.
Мы расселись по руинам, собравшись в небольшой кружок.
Старые стены пели ветром. Звук этот, протяжный, воющий, давил на голову. Мешал думать.
— Я это знаю. Я сам из мусульманской семьи, — не сдавался Шарипов. — Думаю, у нас есть шанс уйти.
— Я им не верю, — уже в который раз сказал Наливкин и почесал бедро, сидя на камне, — они нас так просто не отпустят. Не смирятся с тем, что потеряли из-за нас много людей. Потому будут мстить.
Я, едва вслушиваясь в слова капитанов, молчал. Размышлял о том, как нам поступить. Прорабатывал каждый возможный исход, чтобы пустить события по наиболее удачному.
— Мы можем подстраховаться, — кивнул Шарипов. — Можем…
— Не просто подстраховаться. Мы обезопасим себя, — начал Наливкин решительно, — у нас много гранат. Заминируем тут всё к чертовой бабушке. Поставим растяжки. Займем позиции и будем ждать. Когда «Аисты» припрутся, ударим из всего, что есть! Застанем их врасплох и опрокинем!
— Люди устали, товарищ капитан, — покачал головой Шарипов, — погоня, сложный бой, тяжёлый путь. Сколько мы все не спали? Двое суток? Будь ты хоть трижды умелым солдатом — против физиологии не попрёшь. К тому же их больше. Если вы прикажете — будем драться. Но никто не выйдет живым из этой мечети.
— Что с твоим настроем, Хаким? — разозлился Наливкин и даже выпрямился на камне, — где твой боевой настрой? Ты офицер! Ты должен пример подавать!
— Я реалист! И вижу, как обстоят дела! На одной отваге из ямы, в которую мы угодили, не выбраться! Тут нужно что-то большее! — Он пощупал воздух, — что-то вещественное! Силы, средства, свежие люди! Если есть возможность не жертвовать жизнями солдат зря, я выбираю именно такой путь.
— Да как только мы отдадим им Нафтали, они нас с миномётов… — начал было Наливкин, но я его перебил.
— Знаете, что я думаю?, — начал я, когда в уме созрел план, — они нас так просто не выпустят. Их клятва — пшик.
— Ну вот! А я о чём! — обрадовался Наливкин и развёл руками.
— Что ты хочешь этим сказать? — Шарипов нахмурил пушистые тёмные брови.
— Но и вы правы, Хаким Булатович, — глянул на него я, — у нас есть шанс уйти целыми. Всем. Конечно, если сделать всё правильно.
— Что сделать? — почти синхронно и очень удивлённо спросили оба офицера.
— Я знаю, что задумал Шер. А еще знаю, как нам обратить его же хитрость против него самого. Если все получится — Аисты просто передерутся друг с другом. А мы под шумок спасемся. Подробности сейчас расскажу, — сказал я и обратился к Наливкину: — Товарищ капитан?
— М-м-м?
— Мне понадобится ваша помощь как переводчика.
Наливкин кивнул, но спросил:
— Зачем?
— Чтобы всё получилось, — я поднял взгляд к потолку, — мне нужно переговорить с нашим пленным «Аистом».
Глава 13
— С Нафтали? — Удивился Наливкин, — ты думаешь, что эта зверюга будет тебя слушать?
— Если подобрать правильные слова.
Капитаны вновь переглянулись.
— Какие? — Спросил Наливкин.
— Подождите, товарищ капитан, не гоните коней, — остановил его я. — Сначала давайте я расскажу о деталях плана.
— Было бы неплохо послушать, — кивнул Шарипов.
При этом Шарипов достал из кармана помятую пачку «Космоса». Попытался вытрусить сигарету, но заметил что пачка пуста.
Он нахмурился, скомкал ее и выкинул в руины.
Наливкин вздохнул. Достал свои папиросы.
— Вот, — он потянулся к Шарипову, предлагая ему свою пачку.
Особист несколько мгновений будто бы колебался. Потом тихо проговорил:
— Спасибо.
Достал папиросу и сунул в губы.
— Огня? — Спросил Наливкин.
— Спасибо. У меня есть.
Я хмыкнул. Офицеры, спорящие между собой чуть не по любому поводу, казались достигшими в этот миг полного согласия между собой. Один хотел закурить, а второй понимал его желание. И решил помочь.
Это пусть и бытовое, но все же согласие между ними, казалось на фоне их отношений в прошлом каким-то новым шагом. Будто бы папироса хоть в чем-то объединила двух капитанов.
— Итак, наверное, все поняли, что, как я уже сказал, клятва этого Шера — предлог и бред, — сказал я, тактично повременив, пока Шарипов подкурит.
Наливкин, поджав губы, покивал.
Шарипов же вздохнул. Он было открыл рот, но не решился ничего сказать. Только опустил взгляд. Стал тормошить носком сапога какой-то камешек.
— Это просто уловка, чтобы выманить нас из мечети, — продолжал тем временем я.
— Для душманов такая клятва — кое-что, да стоит, — возразил вдруг особист, — почему Шер так рискует своей честью и именем? Все же…
— Вы видели книгу, на которой он давал клятву? — Спросил я. — Обратили на нее внимание?
Шарипов свел пушистые черные брови к переносице. Торопливо покачал головой. Наливкин же с интересом уставился на меня, ожидая, что же я скажу дальше.
— Это было советское издание Корана. Русскоязычное, — сказал я. — Как вы думаете, имеет ли хоть какую-то силу клятва, данная на таком священном писании? Мне кажется нет.
Шарипов явно удивился. Потом его взгляд приобрел задумчивый вид.
— Хитрая змеюка, — насупился Наливкин, — я