Глянув на тропу, что вела вдоль арыка к ущелью, я увидел, как тени душманов торопливо двигались вверх. Они были уже близко.
Я быстро прикинул два и два. Убить его ножом я не успею. Застрелить из автомата? Тогда тут же привлеку к себе внимание приближавшихся «Аистов» и рискую нарваться на погоню.
К тому же то обстоятельство, что одноглазый, предводитель «Чохатлора» еще жив, сыграет мне на руку. Его люди будут заняты его же эвакуацией. Будут заняты тем, чтобы понять, жив ли кто-то из тех, кого я сегодня убил. Это задержит преследователей, и даст нам возможность уйти. Я понимал, что мой поступок будет рискованным, но сейчас этот ход был тактически верным. И я пошел на риск.
«Мы еще встретимся, — подумал я, — и тогда, я тебя убью. Но пока что, поживи еще немножко. Поживи, чтобы и мы могли уйти и выжить.»
С этими мыслями я поднял его автомат. Дух тут же выдал себя, едва заметно вздрогнув. Тогда я разрядил и выкинул его оружие подальше.
А потом обернулся и торопливо, но тихо стал пробираться по ущелью, чтобы догнать своих.
* * *
— Товарищ капитан, — Малинин позвал Наливкина полушепотом, — он совсем плох.
Наливкин глянул на Искандарова.
Мужчина лежал на расстеленной на земле плащ-палатке. Еще одну, скомканную, ему положили под голову. Он был в сознании, но его сильно лихорадило.
Разведчик перенес недолгий, но достаточно сложный переход очень тяжело. Группе пришлось подниматься в гору, по пологому склону, а потом торопливо спускаться в ущелье, чтобы отыскать остальных.
Группа оставила Селихова примерно сорок минут назад. Уже на подходе к стоянке — расщелине почти у самого входа в ущелье, они услышали два взрыва. Это Селихов задерживал «Аистов», чтобы выиграть им время.
По неровной, причудливой формы скале, спускался узенький водопад. Он падал в небольшое озерцо у основания скалы и мелким ручьем уходил куда-то в ущелье.
На правом берегу ручья, на мелкой гальке и устроили они свою стоянку.
Стоянка была неплохо скрыта. В темноте ее было тяжело обнаружить, если, конечно, не знать о ее существовании.
Наливкин глянул на лошадей, опустивших морды к ключевой воде, чтобы напиться.
Собак устроили в удачно подвернувшейся 'естественной конуре", под нависшим над землей со скалы камнем, напоминавшим причудливый сгусток сначала расплавленного, а потом застывшего металла.
Стоянка была довольно удачной. Одна беда — радиостанция тут совершенно не работала. Когда Малинину придется выходить на связь с нашими, он должен будет выйти из расщелины, обойти ее и подняться по склону выше, чтобы можно было попробовать поймать хоть какой-то сигнал.
— Что с ним? — Спросил тихо Наливкин.
— Инфекция в ногах. Довольно тяжелая, — вздохнул Малинин, — у него высокая температура. Я дал ему хлортетрациклин. Обработал и перевязал ступни. Это все, что я мог сделать сейчас.
— Правильно ли я понимаю, что нам следует поторапливаться? — мрачно спросил подошедший Шарипов.
Наливкин наградил особиста тяжелым взглядом.
— Малинин, — вместо ответа позвал Наливкин.
— Я, товарищ капитан.
— Возьми с собой старшего сержанта Нарыва. Поднимитесь, где повыше и попытайтесь выйти на связь с кем-нибудь из наших.
— Есть.
Малинин пошел за Нарывом, что отводил лошадей от водопоя, и сейчас накидывал поводья на большую сучковатую и сухую корягу, давным-давно упавшую в эту расщелину откуда-то со склона горы.
Вместе они отправились вдоль ручья, чтобы попытаться выйти на связь.
— Селихов еще не вернулся, товарищ капитан, — сказал Наливкин.
Шарипов вздохнул. Покивал.
— Селихов — отличный солдат. Немного своенравный, но отличный. Этого у него не отнять.
— Верно. Не отнять, — согласился Наливкин, с некоторым недоверием поглядывая на особиста.
— Разговор будет тяжелым, но вы же понимаете, о чем он пойдет.
— Вы хотите бросить Селихова и отходить, — догадался Наливкин.
Шарипов помолчал.
Капитан «Каскада», хотя и заподозрил поначалу что-то неладное, сейчас поймал себя на мысли, что несколько удивлен.
Шарипов, либо мастерски отыгрывал свою роль, либо, ему и правда было тяжело вести такой разговор.
Неужели этот скрытный и хладнокровный человек и правда жалеет о том, что он собирается сейчас предложить Наливкину?
— Вы не хуже меня знаете, что без жертв нет победы, — начал Шарипов. — Если мы не сдвинемся с места прямо сейчас, то майор не доживет до утра. Он слишком слаб. Ему нужна срочная помощь. Нужно немедленно выдвинуться туда, где нам смогут обеспечить хотя бы его эвакуацию.
— Вы не хуже меня знаете, — парировал Наливкин, — что мы своих не бросаем. Не бросим и Селихова. Если б ни он, Искандаров попал бы в руки Аистам. Более того, мы все попали бы в руки Аистам. Потому я прошу вас отбросить все эти мысли.
— Искандаров — советский разведчик, — возразил особист. — Он обладает серьезным опытом и знаниями в своей профессии. Под его руководством в Кабуле работала целая сеть информаторов. А связь даже с некоторыми из них будет весьма полезна советской разведке в этой войне.
— Мы остаемся, Хаким, — твердо сказал Наливкин.
Шарипов поджал губы и засопел. Опустил взгляд.
— Думаете, мне легко такое предлагать? Думаете, легко осознавать, что чтобы сделать правильный выбор, придется обречь кого-то на смерть? Но подумайте головой, товарищ капитан. Прислушайтесь к здравому смыслу. Все говорит о том, что нужно как можно скорее уходить.
— Я своих не бросаю, Хаким, — повременив несколько мгновений, ответил Наливкин. — Не бросаю и точка.
— Селихов — храбрый и умелый воин. У него вполне достаточно силы духа и тела, чтобы выбраться самостоятельно, — не сдавался Шарипов.
— Я все сказал.
Шарипов заглянул капитану «Каскада» в глаза.
— Вы, наверное, считаете, что мне плевать на Селихова? Ведь мы с ним постоянно цапались. Да и с вами тоже цапались. Потому я так легко отказываюсь от сержанта Селихова, чтобы спасти Искандарова?
Наливкин молчал, но взгляда не отводил.
— Если вы так думаете, то ошибаетесь, — продолжил Шарипов, не дождавшись ответа. — Да. Не так давно я подозревал Селихова в том, что от него могут быть проблемы…
Особист осекся. Сглотнул тяжелый ком, застрявший у него в горле, а потом продолжил:
— Да, что греха таить? Я его боялся.
Наливкин удивленно приподнял бровь.
— Знаешь, — особист перешел на «ты», — какие штуки