– Чего ты хочешь? – спрашиваю я Сэла, но боясь, что стану следующей, перевожу взгляд на Дэнни.
Дэнни и его друзья по-прежнему держат меня на прицеле, в то время как Сэл безмятежно проходит через комнату.
– Чего я хочу? – задается он вопросом, доставая графин с виски и наливая себе щедрую порцию. – Я уже получил то, чего желал: Кинг мертв или скоро будет. Он уйдет из жизни, понимая, что судьба его возлюбленной в моих руках, и только от меня зависит, будет ли она жить. Он будет умирать, осознавая, что я чувствовал, когда он лишил жизни моего сына. Для меня и моей семьи дети – это все. Работодатели Кинга были в курсе этого, жизни моего сына не должно было ничего угрожать.
Внезапно Сэл начинает говорить с нескрываемой злобой, и я замечаю, что из его рта течет слюна.
– Кинг должен был быть умнее!
– Если раньше он не осознавал этого, то теперь понимает, как ошибался, придурок! – восклицаю я.
– Не стоит так драматизировать, – бросает Сэл, небрежно махнув рукой.
– Я позабочусь о ней, босс, – внезапно говорит Дэнни, делая шаг вперед.
– Не смей, черт возьми, приближаться ко мне! – кричу я, брызжа слюной. Но затем замечаю на лице Дэнни волнение. Он явно чем-то обеспокоен. – Постой, ты ведь ничего ему не сказал, не так ли?
– Не сказал мне о чем? – Сэл делает еще один глоток и ставит бокал на стойку.
– Она несет чушь, босс. Эта девка явно не в своем уме, – возражает Дэнни. – Только с такими женщинами и спит Кинг, хотя я не представляю, как можно спать с ней без лекарств.
– Не сказал мне о чем? – снова спрашивает Сэл, жестом останавливая Дени и поворачиваясь ко мне.
– Когда твои люди похитили меня, я была на восьмой неделе беременности, и этот ребенок был от Кинга, – говорю я, гордо подняв подбородок, а затем смотрю на Дэнни с такой ненавистью, какой никогда раньше не испытывала. – После того как они закончили со мной, мой ребенок умер.
Мои слова, словно камни, брошенные в воду, расходятся кругами, искажая все вокруг. Дэнни опускает голову и, подняв руки в защитном жесте, поворачивается к Сэлу.
– Я не знал, – произносит он с расстроенным видом.
– Ты, чертов идиот! – лицо Сэла краснеет от гнева. – Если бы ты не был членом моей семьи, я бы сам пустил тебе пулю в лоб. Мы не убиваем детей!
– Тогда позвольте мне избавить вас от лишних хлопот, – хрипит Грэйсин, поднимаясь с пола, и все взгляды в комнате устремляются на него.
В этот миг воздух пронзает второй выстрел. Над левым глазом Дэнни появляется кровоточащая дыра, его ноги подкашиваются, и он с глухим стуком падает на пол. Но, прежде чем я успеваю среагировать на этот выстрел, раздаются еще два, и парни, стоящие по обе стороны от Дэнни, падают замертво.
Сэл с ревом бросается на нас, а я, как и несколько месяцев назад, инстинктивно встаю на защиту Грэйсина – единственного мужчины, без которого, кажется, не смогу жить. Не теряя ни секунды, я нажимаю на курок, и Сэл отшатывается назад, с грохотом приземляясь на диван.
Пока мы молча пытаемся осознать, что же произошло, Грэйсин поднимает на меня взгляд.
– Меня снова ранили.
К удивлению для нас обоих, я резко набрасываясь на него и наношу удар в челюсть.
– О чем ты, черт возьми, думал? Ты, психованный, склонный к суициду мудак! Ты решил, что броситься под пули – это героический поступок? Думаешь, мне было бы приятно видеть, как ты умираешь?
Грэйсин снова опускается на пол и закрывает лицо здоровой рукой.
– Если собираешься кричать, то, пожалуйста, делай это потише. У меня, мать твою, ужасно болит голова, и, кажется, я ударился носом о плитку.
– Ты должен быть благодарен за то, что получил ранение, иначе я бы собственными руками оторвала тебе яйца.
– Думаю, я плохо на тебя влияю, – говорит он с улыбкой, но я замечаю, что его загорелое лицо стало бледным, как у призрака. – Сейчас ты гораздо более вспыльчива, чем когда мы впервые встретились.
– Интересно, почему?
Прежде чем мы определяемся с нашими дальнейшими действиями, я осматриваю рану на плече Грэйсина. К счастью, она не выглядит опасной для жизни, поэтому я просто отрываю полоску от своей рубашки и, наслаждаясь его болезненным стоном, наматываю ткань вокруг его предплечья.
– Тебе не следовало так поступать, – говорю я, заканчивая его бинтовать, когда страх и гнев отступают. – Я думала, ты умрешь.
– Было время, когда ты бы этому обрадовалась.
Я не обращаю внимания на это замечание, потому что адреналин, который подстегивал меня весь день, сменяется шоком. Я была на волосок от того, чтобы потерять его.
– Эй, – словно прочитав мои мысли, Грэйсин поднимает мой подбородок, – ты меня не потеряла. Я здесь и никуда не уйду.
Не обращая внимания на лежащие вокруг нас тела, я наклоняюсь, чтобы помочь ему встать. Грэйсин опирается на мое плечо, и я поддерживаю его, чтобы он мог дойти до двери, а вместо того, чтобы продолжать разговор, меняю тему:
– Как нам теперь быть с этим бардаком? Утром за нами будут охотиться остальные боссы мафии и их сторонники?
Грэйсин тяжело вздыхает, и мы медленно возвращаемся к машине. Возможно, мне не стоит поддерживать его, ведь он повредил руку, а не ногу. Но я не могу заставить себя отпустить его. Чтобы унять дрожь, мне нужны его объятия.
– Боюсь, что эти преследования будут продолжаться бесконечно. На моей работе я не завожу друзей.
– Отлично! На какой машине поедем? – спрашиваю я, когда мы подходим к ним.
Грэйсин смотрит на меня с выражением, в котором смешались раздражение и замешательство.
– Это все, что ты можешь мне сказать по этому поводу?
– Мы обсудим это завтра, – спокойно отвечаю я. – На какой машине мы поедем?
– Мне все равно, – качает головой Грэйсин. – Я должен позвонить своим ребятам, чтобы они приехали и все здесь убрали.
– У тебя есть знакомые, которые этим занимаются? – спрашиваю я, но сразу же отмахиваюсь. – Не отвечай, я не хочу ничего знать.
Глава 32
Подъезжая к дому, я замечаю, что он выглядит как-то по-другому. Однако это не вызывает у меня удивления, потому что я никогда не бывала здесь по своей воле. Когда Грэйсин привез меня сюда в первый раз, стояла глубокая ночь, и я была без сознания.
Я решила сесть за руль, потому что из-под импровизированной повязки Грэйсина продолжала