– А иначе..? – спросил он, лицо капитана стремительно багровело.
– Что? – десантник, судя по поведению – лидер команды, на миг сбился и вскинул брови.
– Мне нужно идти с вами. А иначе – что? – объяснил капитан. Он тяжело поднялся и шагнул к врагу. – Продолжай.
– Будешь жить. – Десантник дернул плечом, но глаза оставались пустыми и холодными. – А они – нет.
Он продолжал смотреть только на Басова, но стало понятно, кого он имеет в виду.
– Ты пойми, дед, – продолжил десантник, – нам тебя или волоком тащить, или сам пойдешь – особой разницы нет. Но если сам, то быстрее получится, и твои, – на этот раз он обозначил офицеров на мостике движением головы, – успеют добежать до капсул. Мы не психопаты, безоружных не валим без нужды. Три секунды.
На самом деле Басов принял решение уже давно, как и все, кто остался с ним. Невесело усмехнувшись, он тяжело поднялся и повернулся вполоборота к экрану, на котором разворачивался бой. Мелькали вспышки, кто-то уже горел, а кто-то еще только выходил на траекторию сближения. И посреди всего этого застыла гигантская сфера. Серые потоки, бьющие в космос, наконец, иссякли, теперь это была просто пустая скорлупа.
– Ты видишь, что происходит, боец? – спросил капитан.
Десантник на мгновение скосил глаза, его зрачки расширились, и вот он уже полностью оказался поглощен картинкой.
– И куда ты собираешься улетать? – продолжил Басов. – Идите, у вас есть доступ к челнокам, надеюсь, долго не проживете. Оставь мне возможность…
Капитан замолчал, десантник, казалось, понял недосказанность, но помотал головой:
– Ты идешь со мной, дед, как именно – я тебе выбор дал. И время уже вышло.
– Товарищ капитан, – вдруг раздался голос одного из операторов, – дредноут вышел на расстояние гарантированного удара…
– Ты прав, – лицо капитана стало жестким, глаза блеснули из-под бровей, когда он наклонил голову вперед, словно готовясь ударить ею десантника. – Сейчас твои разнесут линкор, и если я тебе нужен, то или тащи меня, или мы побежим, очень быстро побежим, но – с ними.
– Идейный? – десантник покосился на экран, коротко облизал губы. – Решил умереть красиво?
– Мы тут все смертники, боец, ты мое сообщение слышал, не мог не слышать. Там, – Басов ткнул пальцем в экран, глядя при этом в лицо десантнику, – бойня, но если заберешь всех, то потом еще будет шанс. Решай.
– На что шанс? – десантник презрительно поджал губы, он понял. Басов смотрел ему прямо в глаза, кивнул зло:
– Или стреляй!
В этот момент по линкору прокатилась тяжелая волна от первого попадания.
***
Напор старого капитана впечатлял. Хомский, конечно же, не ожидал, что тот упадет на колени и будет умолять не убивать его, но что он начнет торговаться – стало неожиданностью. Тем более неприятной, что бой на орбите завязался самый настоящий, хоть сержант и пытался убедить себя и бойцов, что это дезинформация, чтобы заставить их отказаться от задания. Пространство на мониторе кипело, от мельтешения боевых кораблей начало мутить, и он едва не отвел взгляд.
– …или стреляй!
Стоящий перед ним человек был страшен. Хомский, видевший земного капитана только на фото, ожидал увидеть оплывшую копну жира, кое-как стянутую мундиром, обвисшие щеки. Но сейчас перед ним был гигант. Плечистый, широкая выпуклая грудь, толстые руки с огромными кулаками, мощные ноги. Он больше походил на постаревшего, но не потерявшего форму тяжелоатлета. Щеки у капитана действительно отвисли, под глазами – огромные темные мешки, но это всего лишь признаки серьезного нервного и физического истощения. Этот человек был опасен, очень опасен.
Корабль вздрогнул, на большом экране выскочили данные о повреждениях, захрипел зуммер, но попадание было не опасным: вероятно, дредноут проверял, как отреагируют на это серые корабли чужих. Вокруг все так же кипел бой, но аретейская бронированная крепость упорно ползла к давнему обидчику.
– Мы можем с ним связаться? – Хомский скосил глаза на замершего за пультом связиста с поднятыми над головой руками. Тот помотал головой, ответил сквозь зубы:
– Нет, они или глушат всю связь, или просто молчат.
Сержант на секунду задумался. Можно попробовать сообщить о выполнении по открытому каналу и надеяться, что они просто хранят радиомолчание, но все равно нужно как можно быстрее убираться с корабля.
– Идем, – решился, наконец, Хомский, не опуская, однако, винтовку. Повторил, чтобы слышали все: – Двигаем! Кто отстанет – ждать не буду! Ты! – он ткнул пальцем в связиста, – отправь нашим вот что…
Он быстро надиктовал короткое донесение, связист, не меняя выражения лица, отправил. Все, теперь нужно двигаться. Если сообщение получат, атака прекратится. Или не прикратится.
Знаками он приказал двоим из своего отряда идти первыми, за ними на удивление организованно шли земляне. Хомский с еще одним десантником замыкали колонну. Перед сержантом тяжело, но проворно шагал Басов. Корабль почти опустел, Хомский рискнул связаться по открытому каналу с оставленным в ангаре бойцом, тот ответил не сразу. Тяжело закашлявшись, он спросил:
– Сержант, в ангаре недавно была какая-то нездоровая суета, сейчас здесь кроме меня никого нет, все улетели. Что происходит?
– Мы уже возвращаемся, грей двигатели. Приготовься, снаружи все плохо.
Оборвав связь, Хомский гаркнул, подгоняя и без того едва не летящих бойцов. Двое стрелков, связист, два навигатора и старпом, лишенные нормальной мужской нагрузки земляне дышали тяжело, едва не падали, то и дело сбиваясь с шага. Капитан линкора стал багровым, по его лицу и загривку катились крупные капли, срывались из-под фуражки, ноги тяжело били в пол. Даже при трети земного притяжения, установленной на корабле, Хомскому казалось, что дрожит пол. Дышал при этом капитан глубоко, с хрипами, но темп держал.
Ударило снова, издалека донеслись скрежет и вой, это снаряд из рельсотрона прошивал слои обшивки и ряды переборок, пока те не сумели его остановить. Каркнуло предупреждение о потере герметичности, тут же замолчало: сработали аварийные системы. Через интервал, необходимый для зарядки рельсовой пушки, внутренние помещения линкора зазвенели снова, на этот раз ближе. Сигнал о потере воздуха