Энтони, заметив мой пустой стакан, подошёл, постучав костяшками по столешнице:
— Ещё? Может виски?
— Давай лучшее, что у тебя есть.
Я швырнул ему серебряный доллар. Он ловко поймал, ушел за бутылкой. А за стол ко мне приземлился О’Хара.
— Не возражаете?
— Садитесь
Патрик тут же сунул нос в мою метрику.
— Ого! Да у вас сегодня день рождения! Бармен!
— Я уже заказал лучшего виски. Жаль, что в местном меню нет шампанского.
— Чем больше вас узнаю, шериф, тем больше удивляюсь! Это же вы подстроили оборванную веревку на казни Райта?
Какой ушлый! Все ему расскажи, обо всем доложи.
— На почте уже восстановили телеграфную связь? — я вновь решил перевести разговор на другую тему
— Обещают через пару дней. Банноки повалили несколько телеграфных столбов по дороге на Шайен.
Энтони принес бутылку, заклеенную сургучом. Мичтерс. Явно не местное дешевое пойло. «И мы немедленно выпили».
О’Хара думал, что после виски у меня развяжется язык и я выболтаю ему всю свою поднаготную. Наивный! На дипломатической службе я на стольких пьянках был, что не сосчитать. И знаю, когда только пригубить спиртное, когда тайком запить водой… В итоге, репортер поплыл первым, из него полился целый поток информации, большая часть которой представляла мало интереса. Я узнал, что страной рулят крупные банкиры — Ротшильды, Рокфеллеры и Вандербильты. Их банки даже кредитуют правительство — недавно Казначейство получило ссуду в золоте в размере 65 миллионов долларов. А еще Штаты почти вошли в число великих морских держав — на стапелях заканчивают строительство первого американского линкора. USS Indiana. О’Хара делал про него репортаж — восторга полные штаны. А еще в САСШ появился американский футбол — в Нью-Йорке молодежь начала играть в своеобразное подобие регби. Про этих «регбистов» репортер тоже писал.
Пьяный салун уже ревел во всю. Патрик осоловел, попрощался и пошел отсыпаться на второй этаж. Жил он в том же номере, что и я раньше. Надеюсь, там убрали кровавое пятно на полу. Я же, покачиваясь, пошел к таперу. Напел ему «Хэппи бездей ту ю». И он смог сыграть песенку! Мигом подобрал шесть нот, потом еще восемь. Профессионал!
Песня народу зашла, ревели все дружно по-многу раз повторяя простенькие слова и хлопая меня по плечу. Разумеется, тут же появились желающие налить и побрататься. У тут у меня включился предохранитель — это не есть гуд, когда шериф напивается в компании своей будущей «клиентуры». Я дождался, пока на дежурство выйдет Росомаха, вооруженный собственным дробовиком, передал ему ключи от камеры, а сам отправился на боковую.
* * *
Утром, мучаясь от похмелья, решил прогуляться по городу, продышаться. Джексон Хоул бодро так отстраивался, уже через пару недель ничего не будет напоминать о налете банноков.
Шаг за шагом — ноги сами принесли меня к аптеке. Тут тоже уже во всю стучали молотками плотники — они заканчивали с крышей. Я вошел внутрь, прищурился, окидывая взглядом тесное помещение. Пахло йодом, старыми книгами и чем-то кисло-горьким — запахом недавней смерти. Владелец лежал теперь на кладбище, а я все не мог выкинуть из головы странности убийства Джонсона.
Выстрел в затылок — это не похоже на индейский налет. Слишком аккуратно. Слишком цивилизованно.
За прилавком стояла женщина средних лет в белом платье с передником и усталыми серыми глазами. Черные волосы были аккуратно собраны под кружевной чепец.
— Добрый день. Я новый шериф Уайт.
Рядом с женщиной на стуле сидел полный мужчина лет пятидесяти, с багровым лицом и жилистыми руками.
— Мы знаем вас, видели на казни — тихо, отводя взгляд произнесла женщина — Я Элла Теннер. Это мой муж Джозеф.
Я посмотрел на краснолицего. Тот тоже отвел взгляд, достал орехи, начал щелкать их и быстро поедать.
— Вы родственники Джонсона?
— Я его дочь. В девичестве Джонсон.
— Миссис Элла, — начал я, доставая блокнот, — расскажите мне еще раз о том вечере, когда напали индейцы.
Её пальцы сжались на краю прилавка.
— А что собственно происходит? — Джозеф перестал есть орехи, встал — Это допрос?
— Выясняю все детали нападения банноков — соврал я — Для федеральных властей.
— Папа задерживался в аптеке. Он часто так делал, — она говорила ровно, но голос подрагивал. — Я уже собиралась домой, когда услышала крики снаружи.
— Крики? — переспросил я. — Какие именно?
— Индейцы, — опять мешался Джозеф. — Это были банноки
— Потом раздались выстрелы — продолжила аптекарша — Мы заперлись и спрятались в подвале дома.
— А где вы живете?
Женщина махнула рукой в сторону улицы:
— Там, напротив
Я медленно кивнул. Слишком просто. Слишком удобно.
— Вы были одни? — надавил я — Вас кто-нибудь видел?
Джозеф замялся. Элла промолчала.
— Билл Уилкинсон, — процедил Джозеф. — Конюх с фермы.
Я многозначительно постучал карандашом по блокноту. Что-то здесь было не так. Теннеры тревожно переглядываются, Элла явно нервничает.
Надо бы их допросить отдельно. Я вышел из аптеки, подозвал тощего босого паренька в порванных штанах на лямке. Прямо «Гекльберри Финн» из романа Марка Твена. Написал карандашом записку, отправил ее Росомахе. Сам же начал прогуливаться на другой стороне улицы, ожидая. И поглядывая на аптеку. Мне нужно было, чтобы Джозеф ушел куда-нибудь и Элла осталась одна. Я зашел в несколько лавок, поспрашивал насчет семьи Джонсонов. И собрал любопытную информацию.
Уже через четверть часа мой помощник примчался на лошади. Вооруженный до зубов, аж с двумя Кольтами.
— Зять убитого аптекаря на заднем дворе. Займи его пока чем-нибудь.
Я дернул на себя дверь аптеки и тут же ее захлопнул. Увидев меня, Элла вздрогнула, кровь отхлынула от ее лица.
— Опять вы?
— Расскажите мне о долгах вашего мужа, — я подошел вплотную, уставился глаза в глаза.
Реакция женщины была мгновенной. Она побледнела еще больше.
— Какие еще долги? — попыталась пойти в отказ аптекарша, но голос выдал ее — слишком высокий, слишком напряженный.
— У меня есть сведения… Ваш муж был должен крупную сумму. И с тестем у него был какой-то скандал, так? Вроде бы продавал лекарства мимо кассы.
— Это ложь! — прошептала Элла.
— А долги?
— Муж занял деньги на расширение бизнеса. Мы хотели открыть вторую аптеку…
— Я нашел Уилкинсона — пошел ва-банк я. Либо сейчас она расколется, либо…- Конюх сказал, что не