Главное, когда врешь — смотреть, не отводя взгляд. Элла поверила. Закрыла лицо руками, начала плакать навзрыд.
— Это ваш муж убил отца? Признавайтесь! — я взял женщину за руку, встряхнул ее. Та лишь сильнее начала плакать.
— Из-за долгов? Или наследства?
В аптеку заглянул покупатель, я рявкнул на него:
— Позже! Закрой дверь!
Опять встряхнул Теннер.
— Это же страшный грех! Облегчите душу. Вам сразу полегчает.
Почувствовал себя прямо Глебом Жегловым во время допроса Груздева.
— Да, да, это Джозеф! — закричала мне в лицо аптекарша — Он в тот день опять поругался с отцом из-за денег. А тут банноки. Зашел за спину, выстрелил в голову… Я клянусь! Я ничего не знала.
Губы женщины дрожали, вот-вот упадет в обморок.
— Пишите! Все пишите, как было — я зашел за прилавок, нашел бумагу, чернильницу с пером. Положил все перед Эллой.
— Что писать? — Теннер уставилась на меня в ужасе
— Известно, что. Я такая-то такая-то настоящим хочу сообщить… И дальше с деталями, подробно. Куда муж дел револьвер, из которого стрелял, и прочее.
Аптекарша взяла перо, обмакнула его в чернилы. Начала писать. Теперь главное, не дать ей соскочить. Я выглянул в окно во двор. Там Росамаха о чем-то болтал с насупленным Джозефом. Все под контролем. Потом посмотрел в окно на улицу. А вот тут явно что-то происходит. Собирается народ. Многие вооружены.
— Быстрее! — поторопил я женщину — В конце напишите «записано без давления, добровольно».
Правил оформления подобных признаний я не знал, но думаю, их тут Джексон Хоуле вообще нет. Как и во всем Вайоминге.
Теннер закончила, расписалась. Подала мне лист. Я помахал им, просушивая чернила.
— Миссис Теннер. Вы арестованы за содействие убийце своего отца. Имеете право хранить молчание, все, что скажете, может быть использовано против вас в суде.
Не знаю, зачем меня понесло озвучивать «правило Миранды», которое появится в американской юриспруденции лет через пятьдесят, а то и больше, но это произвело сильное впечатление на Эллу. Она покачнулась, уцепилась за прилавок. Я подхватил женщину за руку, повлек к выходу. На крыльце крикнул толпе:
— Расходитесь! Миссис Теннер и ее муж арестованы за убийство аптекаря Джонсона
Народ ахнул.
А я таща Эллу за собой, пошел на задний двор. Увидев нас, Джозеф все мигом понял. Рванул влево.
— Стой! — закричал Росомаха, вытаскивая Кольт и глядя нам меня — стрелять, не стрелять… Я толкнул Эллу помощнику, побежал за Теннером. Но долго гоняться не пришлось. Джозеф по глупости выбежал на улицу и там его прихватил кузнец. Повалил, заломил руки за спину. Сразу образовалось много желающих поучаствовать в свалке. Без моего участия Теннера подняли на ноги, даже нашлась веревка связать руки.
— Повесить его!
— Убийца! Суд Линча, суд Линча…
Пришлось тоже вынимать Кольт, стрелять в воздух:
— А ну прекратить! Если виноват — пусть суд приговорит. Ясно вам?
Народ после выстрела подался назад, выкрики прекратились. Кузнец помог мне затащить Теннера обратно в аптеку. За ним, через черный вход завели Эллу. Фуух. Вроде отбились.
* * *
Я даже не удивилися, когда спустя всего полчаса в участок примчался мэр.
— Да, да, я уже сказал плотникам, чтобы сколачивали новой помост. Не надо тревожиться.
Услышав это, арестанты в «обезьяннике» громко заголосили. Элла вновь начала рыдать.
Абрахам с силой захлопнул открытую нараспашку дверь кабинета, уставил в меня палец:
— Весь город бурлит! Теннеры непричастны. Это просто возмутительно!
— Вот письменное признание аптекарши — я помотал в воздухе документом — Револьвер из которого убит Джонсон уже найден, калибр совпадает. Получу заключение от доктора — он видел труп перед похоронами и все, добро пожаловать на виселицу.
Разумеется, я утрировал. Никакой помост сколачивать я не велел. Просто хотел свести счеты с мэром, который был готов повесить дебошира просто так, как говорят тут, ни за понюшку табака.
Абрахам рухнул на стул, тот жалобно заскрипел. Но мне его было совсем не жалко.
— Давайте быстренько осудим их, у меня еще дела на сегодня.
— Я не могу!
— Почему⁇
— Это давние жители Джексон Хоула. Нужно дополнительное расследование…
— Расследование уже проведено. Признание — царица доказательств — блеснул я афоризмом Вышинского
— Итон! Если я осужу Теннеров на повешение… Мне не быть тут больше мэром.
Началась торговля.
— Ну, возможно, стоит их отправить в Шайен… — задумчиво произнес я — Там проведут дополнительно расследование.
— Да, да! — схватился за соломинку «утопающий» Абрахам — Я даже еще сообщал в столицу штата о том, что у нас есть судья. Формально нельзя совмещать эту должность ни с какой другой.
— Ладно, мы отконвоируем Теннеров в Шайен. Но будут дополнительные расходы.
— Конечно, конечно! — засуетился мэр, достал лопатник. Сходу мне выдал сразу сто долларов — Я сейчас же дам телеграмму в суд штата. Они будут ждать. Обещаю.
Я улыбнулся. Вырастаю в настоящего мастера интриги. И с мэра денег слупил, и Эмми увижу!
* * *
Ну что ж, Абрахам, старый лис, выкрутился. Спихнул своих избирателей-убийц на шею правосудия штата Вайоминг, избавив себя от необходимости марать руки и портить репутацию перед местными. А мне что? Мне предстояло тащиться с этими двумя Теннерами в этот самый Шайен, столицу штата Вайоминг. А если меня там пошлют в пешее эротическое? Но, с другой стороны, это была единственная возможность убедиться, что правосудие — пусть и такое, кособокое, американское — восторжествует. В чем честно сказать, были сомнения. А ну как Теннеры пойдут в отказ? Признание? Фи, подделано. Свидетели есть? Нет. Вещественные доказательства? Револьвер? Идите лесом, такими кольтами половина Америки завалена по колено.
Впрочем, это уже будет не моя проблема. Моя задача увидеть Эмми и…обменять золото судьи. Хранить свои капиталы под полом — была очень так себе идея.
Подготовка заняла остаток дня и утро следующего. Просто так тащиться в Шайен с двумя арестантами было бы верхом неосмотрительности. Нужен был конвой. Росомаха оставался на хозяйстве в Джексон Хоуле, поэтому я предложил прогуляться в столицу за счет мэра кузнецу. Брайен тут же согласился — а кто бы отказался? — и привлек к делу своего сына Билла. У молодого парня, лет двадцати, горели глаза — нападение банноков он переждал с семьей в соседнем городке и вот теперь обломилось новое «настоящее» дело.
Билл смотрел на меня с плохо скрываемым