Инвалид впервые выронил трубку из зубов. Тлеющая труха и сажа рассыпались по рифлёной поверхности. Грохнувшись животом на столешницу, мужчина вырвал деревяшку из лапы насекомого и тут же, крутясь колбаской, слетел на пол. Жёсткий удар рёбрами о бетон вызвал у боката протяжный стон боли.
«Совсем ополоумел!..» — подумал не ожидавший такой резкой реакции, главенствующий разум.
Сжимая фигурку в кулаке, гуманоид на локтях пополз к выходу. А ведь Фёдор так и не перекрыл проход в коридор заново, после того как принёс курительный набор. Слизевик просто догнал инвалида и приклеил к его голой спине поводок, чтобы он далеко не убёг.
Когда слон приблизился, Миару спрятал деревяшку между грудью и полом. А когда грубый страшный жук удалился, он достал свою поделку и стал крутить её в пальцах, разглядывая с разных сторон.
Ампутанта сразу смутил слизевой стикер. Эту наклейку он тут же попытался сковырнуть и отделить от статуэтки. Но так просто она ему не далась. Тут было не обойтись без ножа, которым требовалось срезать верхний слой древесины. Тогда до жуколова дошла простая истина — без согласия слизевика его фигурка к нему в нормальном состоянии не вернётся. Даже если выкрасть её и спрятать, силиконовый стикер без вмешательства жука силиконщика неотделим. В связи с этим, мужчина плотно зажмурился, удручённо опустил голову и закряхтел.
Дальше он попытался отцепить поводок от своей спины. Но и тут его ждало лишь осознание неизбежности.
Больше не сопротивляясь, инвалид позволил слону перетащить себя и усадить за стол. Прикасаться к серебристому металлу он всё ещё не желал, поэтому деревянную собаку бокат положил на своё бедро, а возвращённые тюремщиками костыли намеренно облокотил на бетонную трибуну. Рассыпанную по горизонтальной плоскости сажу, гуманоид долго и упорно сдувал, а самые липкие и неподатливые гранулы очень аккуратно подбирал подушечками пальцев, параллельно приговаривая: «Миару мрака зен мирхоа, Миару мрака зен мирхоа…». Дальше пленник набил и раскурил новую трубку, после чего взял фигурку с бедра в ладонь и ласково прижал её к центру груди. Только управившись со всеми этими делами, он наконец спокойно замер.
«Хм-м…» — задумался Фёдор — «Гильдия Жуколовов… Что движет её членами? Вряд ли они выполняют опасную работу по доброте душевной. Только их экипировка стоит приличных денег… Скорее всего ловчие, это наёмники. И за хорошую награду они помогают деревенским избавляться от вредителей… Ради заработка, эти парни готовы рисковать жизнью и лезть в гнездо плотоядных монстров. Задачка отнюдь не из лёгких, так что наверняка высокооплачиваема…»
В аудиторию вошёл гусень несущий в мандимбулах круглый тканевый свёрток. Он передал его слизевику с указкой, стоящему с внешней стороны складного столика. Здоровяк развернул ткань и в клешне у него зашерудел какой-то металл. Ампутант заинтересовался, что же такое там принесли, и начал заглядывать за стол.
Слизевик поставил свёрток на пол, а следующим движением бросил на рифлёную поверхность круглую серебряную монету. Повращавшись пару секунд на ребре, она с характерным звуком упала.
Узрев денежную единицу, пленник моментально переменился в лице. Он изобразил удивление, но и помимо этого, в его глазах зажёгся огонёк некой увлечённости. Глядя на монету, как околдованный, жуколов медленно потянулся к ней свободной рукой. Жук опередил его и накрыл валюту клешнёй. Взгляды насекомого и гуманоида пересеклись. Тогда слуга Роя указал прутиком на ладонь сжимающую фигурку.
«Покупаю у тебя эту статуэтку за одну копейку…» — мысленно проговорил Фёдор.
Инвалид нахмурился. Побыв в раздумьях секунд пять, он не спеша поставил на стол деревянную собачку. Только пальцы с неё, пока не убирал.
Слизевик отвёл клешню, освобождая доступ к монете. Мужчина всё также неспешно потянулся к валютной единице, взял её в пальцы и покрутил у себя перед лицом. Затем он поднёс её ко рту и прикусил металл зубами. Убедившись, в чём хотел, бокат вернул монету на стол, но при этом не убрал с неё пальцев. Глаза насекомого и гуманоида вновь встретились.
Миару облизнул губы и легонько побарабанил фалангами по статуэтке. Видок у него был слегка ошарашенный и в то же время преисполненный азарта. В конце-концов он отпустил игрушечную собаку, а монету подтянул к себе.
«Ха! Сработало!» — возрадовался собственному коварству человек — «И правда, какой дурак, живя в огромном лесу откажется обменять кусок дерева на кусок серебра?»
Фигурку пса слизевик забрал и передал гусенице, которая отнесла её к остальным напоминалкам. Тем временем ампутант уже отложил трубку и тянулся руками к костылям. Мыслительный центр, подумал, что сейчас гуманоид заберёт обратно остальные свои изделия и попытается тоже выменять их на деньги. По серебряной монете за поделку — чертовски выгодный курс.
К удивлению Фёдора пленник направился не к стене с заметками, а к демонстрационному постаменту. Там он бросил серебряный диск на бетонный блок, а потом указал кончиком костыля на пакет с шоколадным тестом.
— Анрак га. — промолвил жуколов, взирая на тюремщика с указкой.
Когда жук приблизился, инвалид два раза стукнул костылём по монете и вновь ткнул им в упаковку.
— Анрак га. — повторил мужчина.
«Ах ты хитрец!» — подумал перерожденец, когда понял чего от него хочет бокат — «На вырученные с продажи фигурки средства, он решил приобрести у меня еду, которая ему понравилась! И действительно, что ещё ему покупать, находясь в заточении? А он не такой уж и дурак… Но и я в делах экономических не промах. Сейчас я научу этого представителя феодального строя, что такое капитализм…»
Слизевик отодвинул монету принадлежащую гуманоиду на край бетонной плоскости. Затем он начертил слизью стрелочку указывающую на пакет с пищей. Один рабочий подобрал мешочек с деньгами и затащил его по ступенькам на постамент. Там он принялся выкладывать монетки стопочками, по другую сторону от стрелки. Из инвентарной приполз головастик, принёсший ещё один свёрток с валютой. Деньги из него пошли на увеличение общей кучи, пока на стопках не оказалось ровно пятьдесят монет.
Слон указал прутиком на серебро, затем провёл указкой вдоль стрелочки и остановил кончик лозины на целлофановой упаковке. Таким образом Фёдор обозначил Миару, что желаемая им порция стоит пятьдесят условных единиц.
Гуманоид поморщил морду, потом, кряхтя, опустился задницей на постамент, склонился над стопками и стал пересчитывать монетки, указывая на каждую из них пальцем. Раза три он сбивался и начинал заново. Ещё пару раз ампутант делал длинные паузы и жевал губы, вспоминая названия чисел. Наблюдая, как тяжело ему даётся