Он не закончил фразу, но Елена поняла. Если всё пройдет хорошо, Альберт будет первым человеком с интегрированным «двойным сердцем» — полусинтетическим органом, усиленным нанотехнологиями. Первым человеком, ступившим за грань современной медицины.
Она подошла к койке, глядя на бледное лицо Альберта. Он был подключен к десяткам приборов, мониторов, капельниц. Но, несмотря на всю эту технологию, он выглядел уязвимым, человечным.
— Выживи, — прошептала она, осторожно касаясь его руки. — Ты слишком упрямый, чтобы умереть сейчас.
В груди Альберта, под повязками и бинтами, его новое сердце — наполовину его собственное, наполовину созданное человеческим гением — делало свои первые удары, привыкая к новой реальности. Удары, которые, возможно, изменят не только его жизнь, но и будущее медицины.
А за окнами лаборатории продолжал идти черный кислотный дождь, словно оплакивая конец старого мира и рождение нового.
Глава 6: Два сердца
Альберт Харистов возвращался к жизни медленно, словно всплывая с глубины. Сначала появились звуки — писк приборов, шорох одежды, приглушенные голоса. Затем пришли ощущения — жжение в груди, сухость во рту, тяжесть в конечностях. И только потом он смог открыть глаза.
Свет был мягким, приглушенным, но всё равно резал глаза, как будто его зрачки стали чувствительнее. Он моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, и постепенно различил потолок лаборатории, покрытый трещинами, которые складывались в причудливые узоры.
«Я жив,» — мысль была простой, но удивительной. — «Эксперимент сработал.»
Следующее, что он почувствовал, было странным. Биение сердца. Не обычное, ровное, к которому привык за всю жизнь, а иное — двойное, с неправильным ритмом. Словно в его груди находилось два разных органа, бьющихся в слегка различающемся темпе.
Тук-тук. Тук… тук-тук. Тук.
— Он приходит в себя, — произнес голос Елены где-то рядом.
Альберт повернул голову, и это простое движение вызвало новую волну ощущений — каждая мышца шеи ощущалась отдельно, каждое скольжение сухожилий, каждый позвонок.
— Сколько… времени? — его голос был хриплым, как наждачная бумага.
— Семьдесят два часа после операции, — ответил Саян, появляясь в поле зрения. — Вы были в медикаментозной коме. Мы решили, что так будет безопаснее для начальной интеграции.
Альберт попытался пошевелить руками и с удивлением обнаружил, что они слушаются лучше, чем он ожидал. Он поднял ладонь и посмотрел на нее, словно видел впервые. Вены выступали под кожей, и он мог поклясться, что видит пульсацию крови в них.
— Пить, — произнес он, и Елена тут же поднесла к его губам стакан воды с трубочкой.
Вода показалась ему необыкновенно вкусной, наполненной оттенками и минералами, которые он никогда раньше не замечал. Он чувствовал каждый глоток, как он проходит по пищеводу, достигает желудка. Это было странно, почти пугающе.
— Что… со мной? — спросил он, когда смог говорить немного лучше.
— Операция прошла успешно, — Саян сел рядом с кроватью. — «Двойное сердце» интегрировалось с вашим естественным органом. Наномашины провели реструктуризацию тканей и завершили слияние. С технической точки зрения, вы теперь обладатель первого в мире полностью функционального гибридного сердца.
— Ощущения… странные, — Альберт прислушался к необычному ритму в груди. — Как будто я чувствую слишком много.
— Это ожидаемый эффект, — кивнул Саян. — Наномашины не только восстановили поврежденные ткани сердца, но и улучшили нервную проводимость. Ваша сенсорная система работает на более высоком уровне.
— Проще говоря, вы чувствуете то, что обычный человек не замечает, — добавила Елена, проверяя его пульс. Прикосновение ее пальцев к коже вызвало каскад сенсорных ощущений. — Ваши показатели стабильны, но необычны. Двойной пульс, повышенная оксигенация крови, ускоренный метаболизм.
Альберт попытался сесть, и к его удивлению, это получилось без особых усилий, несмотря на недавнюю операцию.
— Зеркало, — потребовал он. — Я хочу видеть.
Дмитрий, который тихо стоял в углу комнаты, молча подал ему небольшое зеркало. Альберт посмотрел на свое отражение и едва узнал себя. Лицо было бледным, но не болезненным. Шрам пересекал бровь и скулу, как прежде, но другие, более свежие ссадины и порезы, полученные при аварии, уже затянулись, оставив лишь едва заметные розоватые следы.
Но самым странным были глаза. Его обычные стальные глаза теперь казались ярче, живее, словно в них горел внутренний огонь.
Альберт отложил зеркало и медленно расстегнул больничную рубашку. На груди виднелся свежий операционный шрам — длинный, от горла до солнечного сплетения, но на удивление аккуратный и уже затягивающийся. Вокруг шрама кожа имела необычный оттенок — слегка красноватый, с едва заметным металлическим отливом в свете ламп.
— Впечатляет, — произнес он, осторожно касаясь шрама. — Скорость регенерации тканей превосходит все известные показатели.
— Наномашины, — пояснил Саян. — Они продолжают работать, восстанавливая повреждения на клеточном уровне. Судя по данным сканирования, внутренние травмы тоже заживают с аномальной скоростью.
— А это? — Альберт указал на красноватый оттенок кожи вокруг шрама.
— Побочный эффект интеграции. Концентрация наномашин в тканях вокруг «двойного сердца» выше, что вызывает изменение цвета кожи. Со временем это должно стать менее заметным.
Альберт кивнул, анализируя информацию. Его мозг работал необычайно четко, быстро связывая факты и формируя гипотезы.
— Есть что-то еще, что мне следует знать? Какие-нибудь «мелкие» побочные эффекты? Внезапное желание чипировать человечество? Тяга к мировому господству? — ирония в его голосе была привычной защитной реакцией.
Елена усмехнулась, но Саян остался серьезным.
— Есть несколько вещей, которые мы заметили за время вашей комы, — сказал он. — Во-первых, ваш метаболизм ускорился примерно на 40 %. Вам потребуется больше калорий, чем раньше. Во-вторых, судя по энцефалограмме, активность вашего мозга тоже увеличилась, особенно в областях, отвечающих за анализ и обработку сенсорной информации.
— И? — Альберт поднял бровь. — Я теперь супергерой? Буду спасать мир в трико и плаще?
— Нет, — Саян покачал головой, не реагируя на сарказм. — Вы всё еще человек, доктор Харистов. Просто… усовершенствованный. И эти улучшения потребуют адаптации.
— Мне предстоит научиться жить заново, — Альберт произнес это не как вопрос, а как утверждение.
— В каком-то смысле, да, — согласился Саян. — Ваши органы чувств стали острее, рефлексы быстрее, аналитические способности выше. Это может быть… ошеломляющим.
— И уже есть, — Альберт поморщился, осматривая лабораторию. — Я вижу каждую трещину на потолке, слышу гудение электроники, чувствую запахи, которые не должен чувствовать. Это как будто кто-то выкрутил ручку громкости восприятия на максимум.
— Ваш мозг адаптируется, — сказала Елена, сверяясь с показаниями мониторов. — Научится фильтровать ненужную информацию. Но потребуется время.
Альберт осторожно встал с кровати, удивляясь, насколько легко это получилось. Его тело, избитое и изломанное три дня назад, теперь двигалось с неожиданной легкостью. Мышцы быстро обретали тонус, словно недели реабилитации сжались до нескольких дней.
— Что насчет людей, которые пытались