– Расскажи, что видишь, – взволнованно произнес невезучий бедолага.
– К тебе прилеплены какие-то паразиты, – скривившись от омерзения, ответила я.
– Попробуй прикоснуться к ним, – попросил он, с прищуром рассматривая свою грудь.
– Нет уж, спасибо. Эта дрянь может быть заразна.
– Это не болезнь и предназначена не для тебя, – сказал он с затаенной болью.
Сомнительный ответ, и верить ему я не собираюсь. Обвела взглядом комнату и увидела на низенькой тумбочке деревянную ложку с длинной ручкой.
– Ты потом ее сожги лучше, – дала я ценный совет и легонько прикоснулась черенком к дряни на его груди.
Та чуть съежилась, и по её поверхности прошла мелкая рябь. Фу-фу-фу! Она еще и шевелится. Меня чуть не стошнило, а мужчина громко застонал и сложился пополам от приступа боли.
– Может, расскажешь, где обзавелся такой красотой? – спросила я, все еще кривясь от отвращения.
– Не твое дело! – сквозь зубы процедил он и с трудом разогнулся.
От грубости у меня сразу включился механизм ответного хамства.
– И вправду, что мне за дело, по каким помойкам ты шарился и где подцепил эту дрянь.
Мужчина окинул меня возмущенно-изумленным взглядом. Извиняйте, я тоже бываю груба. На удивление, голубоглазый не стал пререкаться, а вместо этого попытался рассмотреть кляксу на груди. И чем дольше разглядывал, тем сильнее хмурился. Неужели не видит?
– Их три? – спросил он.
– Откуда знаешь? – удивилась я.
На груди он увидел, но две другие-то расположились сзади: на спине и бедре.
– Три сына, – задумчиво пробормотал он.
Лицо мужчины исказила гримаса сожаления, смешанного с болью.
– Чьи? – не поняла я.
– Ты должна их снять, – вместо ответа строго приказал он.
– Сбрендил? Как я тебе их удалю? Я же не хирург и даже не косметолог. А эта черная мразь вовсе не прыщ. Каждая из этих штук размером с половину моей головы.
– Тогда ты бесполезна. Я просто прибью тебя и отправлю обратно.
Я сцепила зубы. Как же хочется хорошенько его приложить. Хотя бы словесно. Но я стоически промолчала. Это псих наверняка сдержит свои угрозы. Видно же, что он уже на грани нервного срыва. Поэтому я решила снизить градус напряженности в нашей беседе.
– Какой ты горячий. Давай сначала подумаем, поизучаем проблему. Я уверена, мы найдем пути решения.
Мужчина молча одевался. Резкие движения выдавали сильное раздражение. Когда у него с первого раза не получилось затянуть пояс одной рукой, голубоглазый что-то тихо, но очень яростно пробормотал. Я с трудом подавила в себе порыв предложить ему помощь. Жалость – последнее, в чем он сейчас нуждается. И хотя в моих действиях ее и не было, но этот тип все равно бы ее там углядел. Мне бы точно не поздоровилось.
– Думай, как будешь снимать их. Я скоро вернусь. Из кармыка не выходи. Для твоего же блага, – бросил он на ходу и, слегка пошатываясь, вышел наружу.
С долей знатного облегчения я протяжно выдохнула. Нервный же денек выдался! Померла, угодила незнамо куда; чтобы остаться живой, кучу условий выполнить нужно и с этим грубым доходягой поладить. Как его лечить-то? Ладно, что-нибудь придумаю.
Мысли о собственной смерти я отбросила далеко. Горевать и жалеть себя начну, как только решу вопрос выживания в новом мире и хорошенько в нем устроюсь. Пока же нельзя пускать тоску внутрь. Разъест и погубит. Без того задачи не из легких, а если слезы лить… Пиши пропало. Вряд ли здесь я встречу сочувствие и получу помощь. Как всегда, все придется делать самой.
Сбросив задумчивое оцепенение, я решила не терять времени и осмотреться. Пол под ногами слегка покачивался. Я и не заметила, как приняла удобную стойку и теперь почти не ощущала качки. Мой дом – кармык – куда-то двигался. Как? Вопрос срочно нуждался в прояснении.
Помещение напоминало юрту монголов. В центре – круглый очаг, огороженный плотным рядом камней. Вся немногочисленная мебель – сундуки и пара матрасов – располагалась по кругу у стен, часть из которых была завешана вышитыми тканями. Пол застлан коврами приятной зеленовато-бежевой расцветки с незнакомыми узорами.
Я задрала голову и зажмурилась. Яркое синее небо проглядывало сквозь круглую дыру в верху куполообразного потолка из плотной ткани. Захотелось увидеть, что же там снаружи. Где-то должно быть окно. На высоте моего роста взгляд зацепил небольшой треугольник в стене, который венчался красивой крупной пуговицей. А вот и окошко. Пытаясь не упасть от легкой, но весьма непривычной качки, я подошла ближе. Отстегнула пуговицу, откидывая кусок ткани, и выглянула наружу.
В нос ударил нагретый воздух, наполненный пылью и запахами степи. Пару раз даже чихнула, но от окна не отошла. Кругом расстилалась пустынная коричнево-желтая равнина, с редкими вкраплениями тускло-зеленой растительности. Земля трескалась от отсутствия воды, сухие побеги травы перемешивались с островками сваленных в кучу серых камней. Ну и захолустье.
Я высунула голову подальше и обомлела. Настоящий караван, но жуть какой дивный! Впереди тянулась небольшая вереница кибиток, в которые были запряжены неизвестные мне рогатые животные. Высокие и худые, они казались тростинками, но легко тянули нагруженные телеги. Я оглянулась и пришла в изумление. Позади нас ехало несколько огромных шатров. В два ряда штук по десять других мощных животных тащили на большой телеге юрту, подобную той, в которой находилась я.
Высокая ось кармык-юрты устремлялась вверх и венчалась десятками развевающихся на ветру цветных лент. У входа в жилище стоял человек в широких штанах и длинным хлыстом погонял животных. Их густая шерсть едва ли не волочилась по земле, а неимоверных размеров рога, опущенные вниз, больше напоминали лестницу. На массивной голове животных нелепо смотрелись круглые маленькие ушки и едва заметные щелки глаз. Зато огромный рот с квадратными зубами выглядел недружелюбно. Под шеей выпирал внушительных размеров горб. Причудливое сочетание зубра и верблюда.
Звери в этом мире явно отличались от земных. Больше всего меня поразили одни странные создания. Собаки что ли? При росте не меньше метра у них было вполне обычное собачье тело, покрытое плотной короткой шерстью, а вот голова напоминала козлиную. Вытянутая, с длинными висячими ушами, которые при беге высовывались из густой гривы. Великолепную морду венчала едва ли не акулья пасть с тремя рядами