– Нет. Не ясно.
Ох, как же перекосило моську доходяги. Зло пыхтя, он сделал пару шагов вперед и навис надо мной, угрожающе сверля ледяным взглядом. Что мне его гляделки! Сама еще несколько часов назад была таким даром наделена. Поэтому я лишь шире растянула губы, надеясь, что являюсь обладательницей никак не меньше тридцати двух белоснежных зубиков.
Словно сцепившиеся рогами бараны, мы застыли друг напротив друга и не отводили глаз. Намертво стояли. Вдруг пол резко качнулся, затем сильно дернулся и перешел в легкое покачивание. Не ожидая подлянки, я громко охнула, меня мотнуло назад и со всей силы обратно. Прямо на злющего доходягу.
Результат был предрешен: я, как боулинговый шар, снесла эту тощую кеглю. Мы кубарем покатились по полу и закончили парное валяние в центре юрты в весьма пикантной позе. Задохлик, снова спутав меня с пуфом, оказался сверху и возлежал на мне всей своей худосочной тушкой. Что за неустойчивый мужчина? Неваляшка ей-богу.
Поерзав друг по другу, мы разлепились и кое-как поднялись.
– Что с тобой не так, женщина? – спросил он, глядя в упор. – Ты не похожа на тех, кого призывают. Ты слишком…
Он крепко задумался, изучая меня пристальным взглядом. Я решила не помогать ему с эпитетами и с интересом ощупывала свои густые длинные черные волосы. Красивые, конечно, но возни-то сколько с ними будет. Я уже и забыла, как ухаживать за копной: мое каре являлось неизменным лет десять и требовало минимум ухода.
Тощий наконец подобрал нужное слово и выдал:
– Болтливая.
Я даже возмущаться не стала. Если я болтушка, то местные женщины совсем не разговаривают что ли? Голубоглазый не угомонился и продолжил перечислять мои недостатки.
– Мне не нравится твой взгляд, – смотря в упор, заявил он.
Я слегка закатила глаза и тихонько фыркнула. Что еще ему пришлось не по вкусу?
– С тобой точно что-то не в порядке, – после долгого молчания, сурово нахмурившись, выдал он. – Но, надеюсь, ты выполнишь то, зачем тебя позвали. А что потом с тобой делать, я решу позже.
Складывалось ощущение, что меня тут вообще нет и доходяга сам с собой разговаривает. Его «решу» мне совершенно не понравилось. Я сама могу о себе позаботиться. Но наивному мужчине об этом знать не стоит, пусть пока поживет в иллюзиях о собственной власти. Мне же наконец пора выяснить, чего он хочет.
– Зачем ты вырвал меня из родного мира? – как можно спокойнее спросила я, хотя внутри все кипело от злости.
Я подозревала, что моя смерть вовсе не трагическая случайность, как я думала после обследования, а чей-то злой умысел. Далеко ходить не нужно, чтобы понять, кто именно тут постарался.
– Посмотри на меня. Что видишь? – резко спросил мужчина.
Подмывало сказать: ворчливого доходягу без руки, который едва держится на ногах. Но я все же решила проявить дипломатичность и ответила:
– Высокого, худого мужчину средних лет, с темными, слегка вьющимися волосами. С бородой и…
– Не то, – раздраженно прервал голубоглазый мой монолог. – Лучше смотри!
Да чего он от меня хочет? Думает, я обладаю волшебным взглядом и под ним страшила превратится в прекрасного принца?
Я посмотрела еще раз. Даже прищурилась для верности. Нет. Принц не появился, а передо мной высился все тот же задохлик, напоминающий лиц без определенного места жительства. Разве что пах он гораздо приятнее – я успела почувствовать, пока он не единожды валялся на мне. Интересный запах: непонятно, из чего состоит, но вызывает стойкие ассоциации с крымскими травами.
Пожав плечами, я в беспомощном жесте развела руки. Напряжение на лице мужчины переросло в усталое разочарование. Придерживаясь за высокий деревянный шест посреди помещения, голубоглазый выпрямился, тяжко вздохнул и, окинув меня тоскливым взглядом, начал раздеваться.
Глава 4
Ольга
К такому представлению я не была готова. Пару раз открыла и закрыла рот, а потом грозно рявкнула:
– А ну-ка притормози! Чего удумал?!
Голубоглазый проигнорировал мой строгий тон и продолжал неуклюже раздеваться. Чтоб тебя! Тесемки на его шароварах подозрительно ослабли и уже готовились явить миру сокровенное. Я резво зажмурилась.
С тихим шуршанием одежда опускалась на пол, а я зависла. Дурацкая ситуация! Не выбегать же с воплями из шатра – неизвестно, что снаружи.
– Смотри! – послышался новый приказ.
Ага, сейчас! Разумеется, в земной жизни я не раз лицезрела голых мужчин. Однажды даже пришлось раскошелиться на стриптиз, когда отмечали девичник сестры. Но на этого голого доходягу я не удосужилась бы посмотреть, даже если бы мне заплатили. Тощий, бородатый, хромой, без руки. Увольте!
– Не буду! Прикройся! – снова крикнула я.
Подхватила с пола небольшую подушку и наугад швырнула в его сторону. В ответ послышался громкий приказ с переливами рыка:
– Смотри, женщина!
– Прикройся! – шипя от злости, упрямо твердила я.
Раздалось недовольное бурчание, следом глухая возня. Осторожно приоткрыла правый глаз. Мужчина стоял передо мной абсолютно голый, но одной рукой прикрывал подушкой стратегически важное место. Этот раунд я выиграла.
– Что видишь? – с маниакальной настойчивостью спросил он.
– Извращенца! – не выдержала я. – Тебе бы плащ и можно в парк выпускать.
– Говори понятно! – рявкнул он.
Недовольно поджала губы. Культурный барьер нарисовался. Поясню, мне не сложно.
– Ты похож на озабоченного…
Он махнул рукой, прерывая меня. Тихо застонав, видимо от отчаяния, повернулся ко мне задом.
– А так?
– Чуть лучше, – задумчиво ответила я, окидывая его фигуру оценивающим взглядом.
Действительно, ничего будет: тощий, но мускулистый. Мне показалось, или мужчина смутился? Вместо обычного рыка, он вежливо снова попросил присмотреться.
– Да что мы ищем-то?! – теряя терпение, воскликнула я.
– Я не знаю! Ты должна видеть!
Я совершенно не понимала, чего он от меня хочет. Правду говорят: завышенные ожидания не приводят ни к чему хорошему. Мужчина питал на мою персону большие надежды. Но какие?
Только я открыла рот, чтобы попросить его одеться, как воздух вокруг мужской фигуры подернулся прозрачной пеленой и мои глаза удивленно округлились. Не веря, я тихонько прошептала:
– Мать моя! Это еще что такое?
Мужчина от моих слов аж подпрыгнул на месте и попытался заглянуть себе за спину.
– Что там? – нетерпеливо спросил он.
– Мне кажется, для тебя ничего хорошего, – пробормотала я, вставая и обходя его по кругу.
На спине мужчины, левой ноге и груди красовались