Перед глазами Германа, в воздухе, полоса Нью-Йорк Таймс. 2079 год, замечает он.
– Это последний номер?
– Это архив.
– А сейчас есть пресса?
– Сейчас есть сингулярность.
– Это телевидение?
– Это все вместе Герман. Все, что ты хочешь. Звук, изображение, запах, осязание, цвет, вкус, движение. Все.
Информаторий.
Лаборатории.
Склады.
Бесконечные пустые галереи. Эхо, шепот каменных стен.
– Отведи меня к людям, Алекс. Здесь никого нет.
– Сингулярность, Герман. Она здесь.
– Что такое сингулярность?
– Это все, что есть. Ты видишь, слышишь, чувствуешь. Это сингулярность.
– Это бог?
– Это все.
Вычислительный центр.
Черная гладь воды без конца и края.
– Здесь компьютеры?
– Здесь вычислительный центр, Герман.
– Вода охлаждает процессоры?
– Да, почти так.
– Сингулярность – это суперкомпьютер?
– Сингулярность – это все. Герман, если самое большое, что ты можешь себе представить это суперкомпьютер, то сингулярность – это то, что может себе представить суперкомпьютер.
– А люди, Алекс?
– Сингулярность может представить людей.
– Что это значит, Алекс?
– Герман, посмотри на себя. Сингулярность представила тебя. Ты есть.
– Я живой, я – человек.
– Да, Герман. Все так. Теперь ты понимаешь.
Он не понимал, но не спрашивал. Он собирал внутри себя вопросы, нанизывал их один на другой, сортировал. У него не было ничего, кроме вопросов.
Гладь воды дрогнула. Герману показалось, что под ледяной водой к ним движется что-то очень большое. Враждебное. Быстро движется. Герман взял за руку Алекс и потянул ее от воды. Слишком медленно. Он понял, что не успевает. Подхватил ее на руки, и бросился от воды, вверх по лестнице. Дальше. Быстрее. Сзади послышался всплеск. Герман оглянулся. Гладь воды нарушилась волнами. Они накатывали на широкие ступени, где только что стояли Герман и Алекс.
– Кто там живет, под водой? – Герман опустил невесомое тело девушки на ступени.
– Там нет живых существ.
Герман замолчал. Остановил очередной вопрос, готовый сорваться. Он смотрел в глаза Алекс. Очень близко. Ее губы, такие нежные, мягкие. Нет. Не сейчас. Не здесь.
Он сделал шаг назад.
– Алекс, я хочу уйти из этих пещер. В город. Я кое-что понял про вашу корпорацию. Теперь город.
– Какой город тебя интересует?
– Тот, что за окном. Там, где всегда идет дождь.
III
На улице дождь. Герман остановился, вдыхая его прохладную свежесть. Алекс осталась за его спиной.
– Ты пойдешь со мной, Алекс?
– Я буду ждать тебя здесь.
Герман подумал, что уже слышал от нее эти слова. Нет, не от нее. От кого? Память, почему ты молчишь?
Каменная громада корпорации возвышалась над Германом, уходя своей бесформенной мощью в низкие тучи. Высоко, бесконечно высоко.
«Они – как египетские пирамиды, надчеловеческие, необъяснимо другие, – подумал Герман, стараясь понять, где заканчивается следующий корпус корпорации. Это не архитектура, а если это архитектура, то в масштабе, который он не может охватить взглядом или воображением. Никакой формы, никакого цвета. Серость и дождь. И черная мокрая дорога. Где-то за каменными глыбами корпусов горели огни. Мимо промчалась полупрозрачная капсула, сверкнув острыми гранями, следом еще одна.
– Это машины, Алекс? Можешь вызвать мне такси?
– Тебе нужен транспорт?
– Да.
– Хорошо.
Каменная стена рядом с Германом расступилась, из темной ниши выдвинулась еще одна капсула. Полупрозрачная бесцветная, похожая на граненую каплю, с заточенными сверкающими срезами.
Герман коснулся мокрой поверхности. Ему открылось пространство внутри капсулы. Два кресла, низкий столик. Словно он снова оказался в кабинете Августа.
Герман нагнув голову вошел в капсулу и сел в кресло.
– Алекс, здесь есть место и для тебя, – он развернулся, но девушки не было. Не было и входа в здание. Серые мокрые стены. Камень. Бетон.
Ничего. Он уже знал, как все здесь устроено. Голосовые команды – все, что нужно.
– Едем в город, – сказал он ни к кому не обращаясь.
Капсула закрылась. Изнутри она была почти прозрачна, и Герман видел, как она сорвалась с места и, не касаясь дороги, понеслась, рассекая дождь. Между вросшими в землю гигантами-корпусами. В город.
Город оказался неприветливо мрачен и пуст. Капсула остановилась среди одинаковых бетонных блоков, размерами с двух-трех этажные дома. Ни окон, ни дверей, ни витрин магазинов. Людей не было. Не было ничего, похожего на город. Но капсулы, такие же, как капсула Германа мелькали все чаще. Одни бетонные блоки-дома были освещены, другие стояли в темноте. Может быть, это и был город, вот только кто в нем жил?
– Отвези меня в бар, – приказал Герман.
Капсула не двинулась с места
– В ресторан.
Нет движения
– В мэрию…
– В ночной клуб…
– В городской парк…
– В торговый центр…
Капсула стояла на месте. Герман задумался.
– В церковь. Я хочу помолиться.
Капсула тронулась с места. Дорога заняла несколько минут. Бетонные коробки сменились, наконец, разрушенными городскими улицами, смутно напоминающими ему развалины уничтоженных войной городов. Хотя он не мог сказать, когда и где видел войну. Никаких деревьев или кустов. Только серо-зеленый мох, покрывающий камень. Не похоже, чтобы здесь жили. Капсула часто меняла направление, петляла. Несколько раз Герман замечал движение в развалинах, но не мог понять, люди это или причудливые движения теней.
Наконец, капсула замерла возле высокого разрушенного собора. Купол провалился внутрь, железная кованая ограда истлела и лежала на остатках парапета. Дверной проем тускло светился, треснувшие каменные створы высоких дверей позволяли заглянуть внутрь. Герман осторожно вошел, оглядываясь по сторонам. Привычный монотонный шум дождя нарушали звуки органа. В соборе звучала музыка. Герман не был религиозен, никаких специальных правил поведения внутри храмов он припомнить не мог. В темноте разрушенного собора тускло горел огонь. У самого алтаря. Безымянный и безликий каменный святой, затянутый мхом, указывал на каменный свиток со стертыми от времени буквами. Вода внутри собора стояла по щиколотку. Вокруг огня Герман увидел несколько десятков человек, закутанных в темные блестящие ткани. Герман видел их силуэты, видел склонившиеся перед алтарем спины. Кто-то стоял у огня. Откуда доносилась музыка, Герман пока не понимал. Вся центральная часть собора была завалена обломками купола, на пути у Германа стояла вода. Кто знает, может быть это мелкая лужа, а может быть, заполненные водой подвалы собора. Герман осторожно обошел воду у самой стены, в темноте. Его шаги наверняка услышали прихожане молчаливой службы, но никто не обернулся. Герман подошел совсем близко.
Человек, склонившийся почти до самого пола посторонился, пропуская его. Герман сделал еще шаг. Человек, пропустивший его, поднял голову, а потом отшатнулся, словно увидел призрак. Потянулся к нему рукой и что-то прошипел. Неразборчиво и угрожающе. Это вопрос? Герман отрицательно покачал головой. Человек крикнул. Словно птица, пронзительно, хрипло. Все вокруг пришло