За спиной Германа раздвинулась стена и в кабинет шагнул темный силуэт. Герман чуть пригнулся, по очереди разминая запястья, сжимая и разжимая кулаки. Он был готов к атаке, но вошедший подошел к телу Августа, наклонился, тронул его сломанную шею. Провел ладонью по лицу, закрывая мертвые глаза. Тело Августа растворилось, ушло в бронзовые плита пола, словно дождевая вода впиталась в землю. Человек – точная копия Августа, вздохнул:
– Я приношу извинения, Герман. Нам мешают поговорить, но именно в этом и состоит проблема, которую вы должны решить.
– Я вам ничего не должен.
– Конечно, должны, – усмехнулся незнакомец, очень похожий на мертвого Августа, – вы ведь хотите быть. Правда, Герман? Быть, безусловно, лучше, чем не быть.
– Не уверен, что это достаточная мотивация, мистер …
– Можете продолжать называть меня Август.
– Пожалуй, Сентябрь больше подойдет.
– Это как вам угодно. Имя не имеет значения.
– Что вам от меня нужно, и что произошло с Августом?
– Видите ли, Герман, наша ситуация немного отличается от тех, с которыми вы имели дело. В наше время сформулировать проблему – значит, решить ее. Понимаете? Корпоративная сингулярность в состоянии исправить любую неисправность, если ее диагностировать.
– Тогда, что вам от меня нужно?
– Найти проблему. Найти слабое звено. Вы знаете о функциях иммунитета человеческого организма? Есть такие клетки, макрофаги – крошечные путешественники. Они находят инородные тела, идентифицируют их. Мы хотим, чтобы вы стали макрофагом внутри ZSLN, нашей корпорации.
– Вы боитесь шпионажа? Диверсии?
– Ни того, ни другого. Это устаревшие понятия, неактуальные.
– Конкуренты?
– Герман, это тоже вычеркнем. Все, что вы видите, Август указал на сверкающий огнями город – все это ZSLN. Все это – корпорация.
– Тогда кто ваш враг?
– Мы не знаем, Герман. И мы не знаем, что он может предпринять. И мы не знаем, когда он это предпримет. Ресурсы корпорации безграничны. Но, кажется, мы зашли в тупик. Нам нужен кто-то, похожий на вас. Без предубеждений и квалификации, но способный почувствовать угрозу. Нам нужен макрофаг. Найдите чужака и укажите на него. Это все, что требуется.
– Хорошо. А что потом?
– Все, что захотите, Герман. Все. Что. Захотите.
Так он и сказал. Разделяя слова паузами.
– Меня устраивает. – Герман взглянул в окно, – Это ведь город? Как он называется?
– Не имеет значения, – пожал плечами Август, – Называйте его, как пожелаете.
II
Следующие дни собрались в один бесконечный переход по корпусам, коридорам, лестницам, холлам. Без пауз, отдыха и смысла. Алекс показала Герману его апартаменты, научила пользоваться панелями в стене – службой доставки всего, что нужно для жизни.
– Горячая еда?
– Вот эта панель, пожалуйста.
– Кофе?
– Это здесь.
– Может быть, фруктов, Герман? Чизкейк? Музыку? Все здесь…
В комнате Германа было большое окно, как в кабинете Августа. Стеклянная стена от пола до терявшегося где-то в темноте потолка, без переплетов и перегородок. И сумерки. Солнца Герман не видел и спросил у Алекс :
– Как вы разделяете день и ночь? Все время сумерки.
– Мы используем часы, Герман. В твое время были часы?
Герман не понял, смеется она над ним или интересуется всерьез. Алекс часто улыбалась.
День за днем дождь струился по стеклу. Как будто город стоял в центре бесконечного водопада.
– Почему всегда дождь, Алекс?
– Тебе не нравится дождь? Ты любишь море?
– Могу я открыть окно?
– Скажи честно, тебе больше нравится море?
– Это окно, Алекс? Там город?
– Если ты хочешь, пусть будет окном. А то, что ты видишь, можешь называть городом.
Алекс вела его по бесконечным каменным коридорам. Подвижные дорожки, белые перемещающиеся внутри корпусов комнаты, похожие на лифты, но работающие совершенно иначе. Огромные, упрятанные в толще каменных стен, холлы. Скрытое освещение равномерно подчеркивало темно-серую грубую фактуру камня, блестели потертой бронзой плиты пола. Высокие потолки терялись во мраке. И нигде Герман не видел людей. Он не находил признаков их присутствия. Не было стульев или кресел, ресторанов или комнат отдыха. И еще его удивляло отсутствие зелени. Никаких растений или цветов. Совсем ничего. Безжизненный камень, холодный металл.
– Где все люди, Алекс?
– Все люди?
– Почему мы никого не встречаем? Сейчас выходные дни?
– Здесь никто не ходит, Герман.
– Почему?
– А куда идти?
Эхо несло шорохи и шаги по коридорам, эхо возвращало далеким повтором нежный голос Алекс. Эхо, кажется, о чем-то предупреждало Германа. Он не понимал, но прислушивался. Он задавал мало вопросов. Возможно, слишком мало, но Алекс это не беспокоило. Герман слышал свои шаги. Они разносились бесконечными коридорами, смешивались с едва различимым журчанием воды где-то очень далеко. Маленькие босые ноги Алекс шагали бесшумно, словно не касаясь широких темных плит гладкого матово-бронзового пола, едва шелестело ее платье, всегда разное.
Впереди раздался грохот. Что-то рушилось, пол под ногами Германа задрожал. Он дернул Алекс за плечо, подтягивая к себе. Прижал к шершавой стене, закрывая собой. Из темноты сверху посыпалась каменная крошка. Несколько тяжелых каменных глыб с грохотом врезались в пол рядом с Германом. Он прижимал к себе голову Алекс, как будто мог спасти ее от огромных камней. Звуки стихли. Герман развернулся к коридору. На полу ничего не было. Ни крошек, ни следов обвала.
– Что случилось, Алекс?
– Это та проблема, о которой говорил Август, – Алекс потянула его дальше по коридору.
Она совсем не боится, понял Герман. Как будто ничего не произошло.
– Алекс, нам грозит опасность?
– Ничего такого, с чем бы ты не справился, – улыбнулась девушка.
Герман все еще чувствовал тепло ее прижавшегося к нему тела.
Цех.
Металлические колонны. Ряды решетчатых столбов. Сотни, тысячи металлических призм разного размера, связанных между собой решетчатыми фермами. Ни звука. Шорох его шагов. И эхо шороха шагов.
– Какой они высоты, эти колонны, Алекс?
– От восьмидесяти четырех до двух тысяч шестидесяти двух метров.
– Почему разные?
– Они растут.
– Сами?
– Нет, все зависит от задачи.
– Что делают в этом цехе?
– Все.
– Еду?
– Конечно.
– Одежду?
– Безусловно.
– Машины?
– Да, Герман. Все.
Архив.
Несчетные ряды узких панелей, похожих на стеллажи. Нет полок. Нет книг. Нет микрофильмов.
– Как вы храните данные, Алекс?
– Последние двести сорок три года только спирали Вейзера.
– А книги? Лазерные диски, пленки, папирусы?
– Спирали Вейзера, Герман.
– Я могу посмотреть?
– Смотри.
Алекс прикасается к стеллажу. Ближайшая к ней стена исчезает и Герман видит бесконечные металлические спирали. Они начинаются где-то глубоко внизу и уходят вверх. Внутри стеллажа холодно.
– Нужен плеер для чтения?
– Что ты хочешь читать?
– Что-нибудь.