Ксавьер повернулся к ней, встретившись с её взглядом. Он видел в её глазах стремление к силе, желание стать сильнее, преодолеть преграды. У него, мастера меча, тоже были такие моменты, когда он чувствовал барьер, который нужно преодолеть, как стену, разделяющую его и совершенство.
— В общем… — Силурия замялась, её щёки слегка порозовели, придавая её обычно серьёзному лицу трогательную мягкость. — Может… может, Ксавьер… вы могли бы мне помочь? У вас такая сильная аура, такой контроль… Вы могли бы стать моим наставником.
И конечно, он понял намёк, скрытый за её словами. Ей нужен учитель. Кто-то, кто поможет ей преодолеть этот барьер, как поводырь помогает путнику найти дорогу в тумане. И он… с радостью ей поможет, поделится своими знаниями и опытом. Он улыбнулся ей своей самой искренней, не саркастической улыбкой, озарившей его лицо подобно солнцу, выглянувшему из-за туч.
— Конечно, госпожа Силурия. Это будет честью для меня. Я с радостью поделюсь своими знаниями, помогу вам стать сильнее.
Наблюдая за этими двумя с небольшого расстояния (он всегда знал, где находится Ксавьер, как охотник всегда чувствует направление к дому), Су Хо невольно вспоминал события из романа «Рыцарь железа и крови». В нём Ксавьер был протагонистом, героем, который побеждал зло, но всегда оставался одиноким, как волк, идущий по пустынной равнине. Его никто не благодарил за спасение. «Ты убил монстра, но расплачиваться нам!» — вот что, по сути, сказали жители На Мараны в романе, когда он спас их ценой неимоверных усилий. Ксавьер был вынужден идти дорогой жизни в одиночестве. В романе была даже какая-то проклятая линия, связанная с его силой: если в его жизни появится дорогой ему человек, то этот человек несомненно умрёт. Его безграничная сила обрекла его на бесконечные страдания и одиночество, как цена за могущество.
Но прямо сейчас… всё было не так. Этот рыцарь… наконец-то счастлив. Он нашёл кого-то, о ком заботится, кого учит. Кого-то, кто видит в нём не просто машину для убийства, а человека, достойного уважения и восхищения.
В итоге, строительство было завершено. Якоря установлены, склон стабилизирован. Город спасён от обрушения и от призыва демона. Деньги за проект получены, золотые монеты звенели в казне. И, в общем-то, всё хорошо. Все жители в этом городе, от мала до велика, любят Ллойда Фронтера. Герой, спаситель, благодетель!
И, конечно, главный герой рад этому. Его репутация выросла, его имя стало известно, как имя героя из легенды. Но ещё больше он рад полученной прибыли. Счёт в банке, который он получил от Графа На Мараны, был внушительным, как гора золотых монет. Его состояние продолжало расти, приближая его к мечте о спокойной, обеспеченной жизни.
Только вот… местный Граф прервал его наслаждение подсчётами. Довольный спасением города и растущей славой Дома Фронтера, Граф На Мараны снова поднял тему, от которой Ллойд так старался увернуться, как от летящей стрелы. Теперь он хотел бы настоять на том, чтобы Ллойд женился на его дочери, Силурии. В конце концов, он спас город, они работали вместе, их семьи теперь близки! Это был бы идеальный союз, скрепляющий могущественные дома!
Но всё же Ллойд отказался. Вежливо, но твёрдо, как скала перед морскими волнами. Он не собирался жениться на Силурии, несмотря на её красоту, магический потенциал и хорошее отношение к нему. У него были свои планы, своя мечта о будущем, и в них не входил брак по расчёту. Тем более что он уверен, отбоя от женихов у его дочери не будет. Ведь скоро, с помощью Ксавьера, она станет сильнейшим магом на континенте. Её ждёт великое будущее, слава, восхищение. Ей не нужен такой муж, как он, с его… особенностями, лицом, напоминающим картофель, слишком долго пролежавший в земле.
В общем, они двинулись в обратный путь. Ллойд и Ксавьер собрались возвращаться домой в поместье Фронтера. Но перед самым отъездом, когда карета уже ждала, Су Хо буквально приказывает Ксавьеру оставаться здесь, в На Маране, как учитель, опекающий ученика. Он поедет домой один, без своего верного рыцаря. Он даже готов увеличить жалование Ксавьеру, чтобы тот тут спокойно мог оставаться, тренировать Силурию, налаживать свою личную жизнь, которая наконец-то начала складываться так счастливо, в отличие от его судьбы в романе, полной одиночества и боли.
Но Ксавьер только покрутил пальцем у виска, услышав это предложение, его лицо выразило такое недоумение, словно ему предложили прыгнуть с обрыва в горную реку.
— Господин… — сказал он, его голос был на удивление серьёзен, без тени обычного юмора, словно клятва, произнесённая на крови. — Я рыцарь Дома Фронтера.
Он смерил Ллойда взглядом, полным преданности и… чего-то ещё. Возможно, понимания судьбы, которую он выбрал сам, осознанно и бесповоротно. Или принятия своей роли в этом мире, роли, которая стала частью его сущности.
— Любовь или не любовь… личная жизнь или нет… — продолжил Ксавьер. — Моя служба… моя клятва… она не зависит от этого. Я ваш рыцарь. Моё место рядом с вами. Я не останусь здесь.
Поэтому они возвращаются… Вместе. В поместье Фронтера.
И когда они прибыли, их ждал тёплый приём. Марабелла с Аркосом, родители Ллойда, встретили их с распростёртыми объятиями. Они были так счастливы видеть сына в порядке, возвращающимся после очередного «героического» подвига, как родители, встречающие воина с поля битвы.
— Ллойд! — Марабелла бросилась к нему, обнимая крепко, как только мать может обнять своё дитя. — Сынок мой! Мы так волновались! Ты цел? Не ранен?
Аркос стоял рядом, сияя от гордости, его лицо светилось радостью, как солнце, пробившееся сквозь тучи. Его сын, герой!
— И… и Ксавьер! — Марабелла повернулась к рыцарю, который стоял чуть поодаль, улыбаясь уголками губ. — Как хорошо, что ты вернулся цел и невредим! Мы так переживали за вас обоих!
Но увидев лицо Ксавьера, его спокойную, чуть усталую улыбку, Марабелла… внезапно побледнела. Её глаза широко распахнулись, как у человека, увидевшего призрака. Она покачнулась, словно земля ушла из-под ног.
И при этом… это даже не самое удивительное. Удивительным было то, что произошло дальше, вызвав недоумение у всех присутствующих.
Ксавьер… Ксавьер вдруг…
Аркос вдруг громко рассмеялся, хлопая Ксавьера по плечу, как старого друга. — Ксавьер! Мой мальчик! Я так рад!
Марабелла, придя в