Я не скрыл своего удивления:
– Я не сомневался в том, что ты его закрыла, как и пообещала, поэтому даже не проверял. Ты ведь обычно такая решительная, – сказал так, а сам сразу же мысленно отметил, что на самом деле она та ещё трусиха, раз решимость на приход ко мне она собирала так долго, так мучительно для нас обоих.
– Я все эти четыре года смотрела на этот тайный ход в заборе, словно заворожённая. Ждала, когда же приподнимутся доски, жаждала услышать звук твоих крадущихся шагов по гальке… Но ты так и не пришёл.
– Ты отвергла меня…
– Давай попробуем ещё раз, – она резко подняла голову, так что я даже в темноте смог рассмотреть её блеснувшие страстным огнём глаза. – Давай сбежим! Как Громобой с Отрадой…
– Я сейчас не могу…
Она резко отстранилась от моей груди и снова села, при этом с силой хлопнув меня ладонью по торсу. В её тоне отчётливо разлилась злость:
– Снова ты выбираешь не меня!
Я резко сел:
– Ты не понимаешь…
– Всё я прекрасно понимаю, Добронрав!
– Ты ведь не любишь князя?
– Ещё чего! – это был не ответ, но я почему-то воспринял данное восклицание именно за ответ, причём за такой, какой мне был по душе.
– Так слушай же: нам незачем бежать – через три дня мы с тобой будем вместе.
– Что ты выдумываешь?! – она начала собирать своё платье, но я с силой остановил её руки.
– Через три дня всё изменится: в пятый день зимы. Будет новый мир, свобода…
– Правда?! И кто же нам организует такой праздник?!
– Я и Ратибор.
– Не понимаю…
– Слышала что-нибудь про мятежников?
– Не может быть…
– Твоего князя больше не будет и вообще больше не будет никаких князей. Громобой и Отрада смогут вернуться в Замок, когда узнают о смене власти. А ты и я будем вместе…
– Ты всё врёшь, чтобы соблазнить меня! – она оттолкнула меня ударом ладони в грудь, однако это только больше завело меня. Я резко схватил её за шею и стал целовать в губы… Она как будто сопротивлялась, но пока её руки отталкивали меня прочь, её язык отвечал мне страстью. В итоге она решила открутиться: сказала, что мы можем всё сделать без проникновения – она категорично не хотела, чтобы я кончал в неё. Сначала я всё делал так, как она того желала, но когда я довёл её до оргазма без проникновения, сразу же, в момент её слабости, завладел ею целиком и, пока она кричала от экстаза и одновременного желания сбросить меня с себя в самый ответственный момент, я сделал всё так, как того хотел сам.
Спустя час я помог ей одеться. Перед тем как распрощаться до пятого дня зимы, мы жадно целовались – она не хотела покидать моих рук, обвивала мою шею, сладостно стонала… Но ей пора было уходить. И мне тоже.
Глава 24
(то, о чём я не мог знать)
Ванда Земская (Вяземская)
Было не критически поздно – всего лишь начало десятого часа ночи, – но казалось, будто время перевалило за полночь: снова лентяи-фонарщики, к тому же ещё и пьяницы, оставляют горение фонарей в морозные ночи без должного внимания!
Возвращаться в княжеские палаты было страшно: не столько из-за темноты, которая скрывала меня, сколько из-за странного ощущения… Измена. Страсть. Страх. Желание. Меня переполняла странная, непонятная и оттого неприятная эмоция… Он ведь не узнает? Он ведь не телепат, а значит, узнать не сможет о том, что я была с другим мужчиной. А дальше… Я ничего не буду делать. Просто буду наблюдать. Князь сильный, у него дружина, он правитель… Он не верит в то, что я гожусь на что-то кроме секса. Значит, ему не нужна моя помощь. Значит, буду ждать… А там… Выбор будет сделан за меня: останусь с тем, кто одержит победу. Но… Как же хочется снова прижаться к обнажённому телу Добронрава! И всё же… Добронрав не так нежен в постели с женщиной, как Мстислав… Добронрав больше берёт, чем даёт… Это всё из-за страсти… Пройдёт время, и он станет нежнее, внимательнее… Но с другой стороны, нужна ли внимательность и нежность, если в данном деле важен лишь результат? В постели Чаров оказался лучше, чем я ожидала: молодой, напористый, горячий… Колени дрожат от одного только воспоминания об этой неоспоримой силе.
Стражники стояли на своих привычных местах. Я вновь и вновь крутила в своей голове одну и ту же заранее заготовленную речь: “Я была у отца, дорогой. Он совсем плох: пьёт беспросветно. Я так устала… Давай сегодня проведём ночь без близости?”.
Стоило мне зайти в княжеские покои, как я сразу же увидела неладное, и замерла. Князь стоял посреди опочивальни, а вокруг… Горели свечи и были разбросаны свежие лепестки цветов. Я только успела открыть рот, чтобы произнести свою ложь, и уже знала, что мой голос дрогнет, как вдруг… Он не дал сказать мне и слова. Приблизившись ко мне, могучий, гордый, кровожадный тиран встал передо мной на одно колено и… Протянул мне маленькую шкатулку. Выбитая из колеи неожиданной картиной, я не нашлась с ответом, поэтому молча приняла подношение. Открыв шкатулку, я увидела что-то странное: две серебристые капсулы размером с женский мизинец.
– Что это? – я не поняла.
– Дар вечности. Ты станешь моей вечной княгиней?
Он объяснил мне всё от самого начала и до самого конца. Для этого понадобился целый час времени, но я хорошо усваивала информацию и в итоге поняла всё с первого раза: Сталь, Блуждающие, металлическая вакцина, Металлы… Он хотел подарить мне бессмертие. Мне и всей моей семье: пообещал, что если Отрада одумается и вернётся в Замок с покаянием – он простит и её, и Громобоя, и даже их гипотетических детей. Он сказал, что я навсегда останусь молодой, красивой и богатой, сказал, что Онагост не взойдёт на престол, что я всерьёз стану “вечной княгиней” при “вечном князе”, что наша власть будет неоспорима, несокрушима, нескончаема. Я слушала его с открытым ртом… Этот страшный мужчина любил меня всем своим чёрным сердцем, и это было… Завораживающе. Пьяняще. Дурманяще. Он хотел меня, хотел хотеть меня вечно… И здесь меня накрыло осознание: какой же дурой я была! Пошла к молодому, ничего не имеющему и к тому же неспособному ради меня