Вполне возможно, что Майкл впоследствии все-таки женился на какой-нибудь Кавиндже и обзавелся голопузыми ребятишками. Ведь все в мире относительно. В том числе и женская привлекательность.
Алан Беркли. Охотник за змеями и крокодилами
В общем и целом эти до сей поры дикие и девственные края Папуа – Новой Гвинеи изобилуют искателями приключений. Собственно говоря, без них здесь невозможно было бы никакое движение жизни, потому что любая практически деятельность сопряжена с борьбой с опасностью и постоянным риском.
Здесь трудятся и порой исчезают без следа самоотверженные миссионеры и врачи, чиновники и пилоты вместе с самолетами, научные экспедиции и любители экзотики. Здесь с одинаковым азартом, профессионально охотятся за крокодилами, змеями и людьми. Здесь нередко сами охотники становятся дичью.
Здесь Алан Беркли родился и здесь нашел свое место в системе сложных отношений: власть – туземцы – браконьерство. Сколько-то лет назад попробовал жизни в прибрежном городке, получил должность при полицейском участке. Но не выдержал пресного существования без постоянного риска и охотничьего азарта. Без гордости самоутверждения. Занялся змееловным промыслом.
Дело оказалось прибыльным, да и конкурентов поначалу не было. Даже самые отпетые бродяги не рвались в змееловы. Страховые компании таким старателям, если они находились, как правило, отказывали. Кто же решится страховать безбашенного балбеса, сидящего с зажженной сигарой в зубах на бочке с порохом?
Тайпан – одна из самых опасных змей
Устроил что-то вроде простенькой фермы, где содержал отловленных змей, «доил» их в баночки из-под варенья. Время от времени отправляется в известные только ему «змеиные места», где пополняет свой серпентарий.
Отлавливает тайпанов. Это одна из самых ядовитых змей на планете. После укуса тайпана жизни человека остается на несколько тяжелых минут. Яда, выделяемого этой змеей при укусе, достаточно, чтобы убить двести овец (от яда кобры погибают лишь тридцать четыре). Единственное средство – вакцина. Алан отправляет яд в лабораторию, где получает за него деньги.
Все его орудия лова – это парусиновые мешки и длинная палка с петлей из тонкой стальной проволоки.
– Поймать тайпана, – говорил он, – пустяки, если знаешь, где он. Главное – его найти. Есть места, где змеи кишат кишмя, но где они кишат, знают только местные жители.
Алан платил им сколько-то за каждую змею, которую ему покажут, а ловит он, конечно, сам.
Вот она! Неспешно скользит в траве, метровая, на двести овец. Непривычный человек цепенеет от одного только взгляда на нее. Привычный человек делает глоток рома из фляжки и начинает охоту.
Процесс ловли прост, но смертельно опасен. Тайпан агрессивен, он не пытается удрать и скрыться в траве, он нападает. И накинуть ему петлю на шею удается далеко не сразу. Пойманную змею Алан опускает в мешок и небрежно его затягивает, дает ей время успокоиться.
Глоток рома из фляжки. Начинается доение. Алан нащупывает змеиную шею через мешок, вытаскивает. Достает из кармана склянку, затянутую поверху пергаментной бумагой, прижимает к ней ядовитую пасть. Змея с большой охотой пронзает зубами бумагу: крупные, молочно-белые капли стекают на дно банки.
Змеелов опускает змею в мешок. Глоток рома из фляжки, облегченный вздох, вытирает ладонью пот со лба.
Нелегок этот хлеб.
– У меня была самая большая ферма. Несколько десятков тайпанов. Да еще они у меня размножались. Но это дело пришлось бросить. Хоть и очень выгодное.
Бросил это выгодное дело Алан по простой причине. Аборигены кое-что смекнули, и он стал их конкурентом. Для местных жителей самое большое лакомство – черепашьи потроха и жареные тайпаны.
Он, правда, знал несколько мест на островах Торресова пролива, где водятся сотни и тысячи тайпанов, но поездка туда обходится очень дорого. Во многих отношениях
Однажды он все-таки побывал там, на землях племени дани, и едва выбрался живым. Племя очень своеобразное, в нашем представлении – дичайшее из самых диких. С весьма самобытными обычаями. Например, с особенным уважением к предкам. Их прокопченные мумии хранятся в хижинах; каждый вечер оскаленные черепа «кормят» пшенной похлебкой в назидание детям. Иногда, в знак особого внимания к умершим, их съедают, а убив человека, в которого вселились злые духи, поедают его внутренности, чтобы ублаготворить его душу.
Женщину, потерявшую невинность до того, как ее купит мужчина (товар ведь подпорчен), привязывают за ноги к согнутым деревьям и, отпустив их, разрывают на части. А ее соблазнителя изгоняют из деревни, но он может искупить свою вину, если принесет в корзинке три символа мужской силы, отрезанные у воинов соседней враждебной деревни.
Понятно, что может ожидать белого человека, попавшего в плен к этому племени. Алан, не дожидаясь пыток и съедения, едва ли не голыми руками убив двоих охранявших его охотников, сумел бежать, скрыться в зарослях и добраться до безопасных мест. Однако теперь показаться в этих землях никак нельзя – из его головы сделали бы красивый куши, а все остальное съели бы.
Зачах у Алана змееловный бизнес, переключился он на ловлю крокодилов – их называют пук-пуки, маленькие крокодильчики. Больших-то ловить нет ни смысла, ни выгоды. Сколько их реально можно до места в худой лодчонке доставить – пару, не больше. А маленьких при удаче – хоть два мешка. Их потом откармливают на ферме и пускают в дело – на сумочки, туфли, портсигары. Промысел нелегальный, опасный сам по себе и по возможным последствиям.
Кто-то из местных жителей рассказал Алану, что в земле племени асматов, в верховьях малой речки можно пук-пуков сачком черпать.
Снарядил лодку, взял на буксир садок для добычи и отправился. По пути в каждой деревушке Алану намекали, что не следует подниматься далее по реке, нехорошие там места. Что за вздор! Тогда ему прямо сказали: там постоянно идет охота за головами. Особенно – белых.
– В этих местах нет ни души, – упрямился Алан, – а пук-пуков столько, что за два дня лова разбогатею на год.
Однажды он заночевал на берегу, а утром высадились из лодок вооруженные дубинками, копьями и луками разукрашенные по-боевому воины. Алан протянул руку к мешку, где находился пистолет, но тут ему в плечо вонзилось копье, и он потерял от боли сознание. Копье, видимо, задело какой-то нерв.
Очнулся в лодке. Понял, что остался жив благодаря обмороку. У асматов такой обычай: прежде чем убить врага, нужно узнать его имя. Череп без имени его владельца имеет лишь полцены. Поэтому они его не добили, а забрали с собой. И, к счастью, не связали. Так что шанс спастись еще был.
Не открывая