Грубанов сконфуженно потупил глаза:
— Тут такое дело… Мой, как ты говоришь, дружок… черт, звучит так, будто я говорю о своем члене… В общем, дружок мой случайно скончался.
— Сконсялся? Тосно? Ты уверен?
— Он получил удар ножом в сердце… почти в сердце… а потом я утопил его тело в болоте. Думаю, это должно было сработать.
— Ну да, ну да, если тыкать в селовека нозом, то он быстро испортится, — задумчиво пробормотал сагари. — А хреновина, которую он искал?
— Я утопил ее там же, в болоте! — нервно захохотал Николай. — Да и тем более она вроде как не работала. Дружок мой знал, как ее починить, а я — нет. Но, в любом случае, эльфиек я не оставлю…
— Беда-а-а, — протянул конь. — Знасит здет тебя геенна…
— Стой! Подожди! — вдруг воскликнул Николай и, на мгновение задумавшись, с довольной ухмылкой погрозил демону пальцем: — Ты что мне тут втираешь, конь? Какой ад? Какая геенна? Древнее писание — ненастоящее! Боги — ненастоящие! Они простые люди, как и я! Которые возомнили себя богами! А я почти поверил в твои слова!
Сагари прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Наконец выдал:
— Видись ли, избранный… боги они, конесно, фальсывые, спорить не буду… Но за годы поклонения их религия стала настоясей! Они — простые люди, но… стали настоясими богами!
— Бредятина!
— Бредятина не бредятина, а таковы правила этого мира, так сто смирись и выбирай. У тебя есе есть время подумать. До носи!
Николай вздохнул:
— Своих девочек я точно не оставлю на верную смерть. Я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать. Как мне спуститься к вам в ад? Просто умереть?
— Умереть? Нет, все куда как просе! Адские врата узе разверзлись на месте Смазки. И до наступления сегодняснего полнолуния ты долзен прыгнуть вниз, в самое пекло!
— Вот оно, значит, как, в самое пекло… А что будет дальше? Зачем я вообще понадобился… этому вашему Люциферу?
— О-о, этого я тебе сказать не могу. Но тебе понравится! Или не понравится. В зависимости от того, любись ли ты боль и… Ой, нет, молсю!
— Спойлеры?
— Они самые.
Грубанов задрал голову. Почерневшее небо разрывалось от всполохов молний. С минуты на минуту должен был начаться дождь.
— Хорошо, — кивнул он. — Я сделаю это. Прыгну в ад! Лишь бы никто больше не пострадал.
— Серьезно? — как показалось, удивился демон. — Безумец.
Николай не ответил. Развернувшись, он заторопился прочь, на ходу сочиняя свою будущую речь.
Разговор с эльфийками обещал быть тяжелым…
Глава 41
— Что-о⁈ Что ты, тварь членоподобная, сделал⁈ — Матерь Льюти, которая привычно сидела на коврике в своих «палатах», схватила чашу с отваром и с нескрываемой злостью запульнула ее в Николая. Пролетев мимо головы избранного, чаша ударилась об стену и рассыпалась сотней осколков.
Грубанов, который словно провинившийся школяр стоял посередине комнаты, испуганно опустил глаза.
Матерь Льюти вскочила. Размахивая руками, ураганом заносилась по комнате, сметая все на своем пути и выкрикивая грязные эльфийские ругательства. По крайней мере, Николай думал, что это ругательства — на языке эльфов он не смог бы сказать даже «Отсосите, пожалуйста!»
— Я же правильно расслышала — ты убил наших богов⁈ — продолжала свирепствовать эльфийка. — Я же правильно расслышала⁈ Мне не показалось⁈ Не привиделось⁈ Не приснилось⁈
— Так получилось… — промямлил мужчина. — Они хотели увезти меня с острова, и…
— Молчать! — взвизгнула сисястая. — Так вот почему на месте Смазки появилась дымящаяся дыра! Избранный наш постарался! А я-то голову ломала, что это такое⁈ А это сбывается пророчество из писания!
Глядя на мечущуюся в бешенстве эльфийку, Николай решил промолчать.
— И теперь нас перережут, словно свиней⁈ — не унималась та.
— Нет, я решил…
— Ты нам соврал! — перебила матерь Льюти. — Вот самое страшное!
— Как же так, господин? — раздался из уголочка разочарованный голос Хьюсти.
И на этот раз Николай не сдержался.
— Да что вы на меня наезжаете, дамы⁈ — вспылил он. — Ваши боги обычные шарлатаны! А я думал только о вас! Чтобы вам лучше жилось! Чтобы никакие уроды больше не прилетали и не насиловали вас! В тот момент все мои действия выглядели логично!
— Я не знаю, чем ты руководствовался, когда творил все это, — не согласилась матерь Льюти, — но логику я исключила сразу!
От этих слов Грубанов окончательно вышел из себя. Его глаза гневно вылезли из орбит, лицо покраснело, на висках запульсировали вены.
— Да как вы смеете, — пнув чашку, попавшуюся «под горячую ногу», воскликнул он, — так разговаривать с избранным!
Эльфийки переглянулись. Матерь Льюти, глубоко вдохнув, примирительно подняла ладони к лицу:
— Прости меня, избранный. Я действительно погорячилась. Пожалуй, нам всем надо успокоиться и подумать, что делать дальше.
— Согласен.
— Расскажи нам про богов, — вклинилась в их разговор Хьюсти. — Все, что тебе известно.
И Николай заговорил, стараясь хоть и незаметно, но во всех подробностях очернить Августина и его команду в глазах эльфиек, а себя, наоборот — выставить героем, спасшего целый народ от сексуального гнета.
Когда он замолчал, комната погрузилась в тягостное и длительное молчание.
— Я не верю… — наконец прошептала побледневшая матерь Льюти. — Значит, все это… было ложью? Наша вера, боги, писание, избранный…
— Я точно не ложь! Я — настоящий! — торопливо заговорил Николай. — Я победил вагиномонстра! Я умею стрелять хрено…
— Ложь, — отрезала матерь Льюти. — Ты тоже — ложь. А самое противное — ты принимал активное участие в этой лжи.
— А ведь мы поверили тебе, господин, — пробормотала Хьюсти. — Я тебе поверила!
Грубанов, конечно, понимал переживания эльфиек и даже им где-то сочувствовал… но больше всего он волновался о другом!
— Значит… больше никакого секса?
Остроухие вновь переглянулись, и Хьюсти не смогла сдержать нервную ухмылку:
— В любой непонятной ситуации думай о сексе, да, избранный? — И добавила с язвительными нотками в голосе: — Хуизбранный, блять! Больше никакого тебе секса! Вот!
Матерь Льюти жестом велела пепельноволосой