— Вы действительно верите, что возрождение Великой Моравии скоро возможно? — спросил я, пытаясь понять истинные намерения графа.
И он ответил загадочно, в своей манере:
— Вера в лучшее — это то, что всегда движет людьми, князь. Но, не забывайте, что за каждым великим замыслом изменить в привычном мире что-то значительное стоит кровь. И только когда вы будете готовы пролить эту кровь, только тогда и сможете изменить мир к лучшему.
Желая прояснить предмет разговора, я попросил:
— Я мало что знаю про Великую Моравию, граф. Потому и не очень хорошо понимаю вас. Быть может, вы мне расскажете немного об этой стране, которую собираетесь возрождать?
Йозеф охотно согласился просветить меня, и выражение его лица сразу смягчилось, когда он заговорил:
— С удовольствием напомню вам некоторые исторические факты, князь Андрей. Великая Моравия — это древняя страна славян, тесно связанная с Византией. Именно оттуда к нам пришли монахи Кирилл и Мефодий, которые принесли славянам письменность. Они же принесли письменность и вам, русским. И ваша страна в своем становлении тоже опиралась на традиции Византии. А потому я очень надеюсь, что ваш император заинтересуется нашей борьбой против немцев и французов ради возрождения древнего духа славянского братства.
Я внимательно слушал графа Йозефа, пытаясь уловить каждое его слово, как будто они были частями сложной мозаики, которую мне предстояло собрать в своей голове. А он продолжал:
— Великая Моравия была удивительной страной, став колыбелью нашей культуры, где переплетались судьбы славянских племен. Византия с ее мудростью и богатством поддерживала наших предков в их борьбе с влиянием Запада, с французами, немцами и итальянцами. Имея такого мощного союзника, как император Византии, наши прапрадеды успешно сражались за свою независимость до тех пор, пока не погрязли в междоусобицах. Ведь Рим всегда стремился править, разделяя народы, чтобы властвовать над ними получалось легче у римских пап и западных королей. И мы, славяне, всегда легко поддавались этому лукавству, становясь наивными жертвами лжи и лести, которых западные политики натравливали друг на друга, организовывая среди нас междоусобные войны. Потому каждый наш правитель, прельстившийся посулами Запада, тянул одеяло на себя, забывая о своих корнях. Но теперь, когда мир снова погрузился во тьму войны с Наполеоном, со злом, явившемся с Запада, пришло время и нам вспомнить, кто мы есть на самом деле. И мы должны решительно объединиться против общего врага.
Глава 3
Беседуя во время конной прогулки, мы проехали по дороге через болото и начали подниматься на холм, где находился прежний бивак нашего отряда возле заброшенного рудника. Вот только, лагерь явно был опять обитаем, на что указывали дымы от костров, заметные издалека.
— Там впереди тоже расположились ваши ополченцы, граф? — спросил я.
— Нет, князь, не мои. Туда подошел ландштурм, который собрал эрцгерцог Фердинанд Карл Австрийский-Эсте. Он молод, ему всего 24 года, но он уже отучился в Терезианской военной академии в Нойштадтском замке, весьма неплохо воюет и недавно получил чин полковника. При нашем неудачливом главнокомандующем генерале Маке эрцгерцог Фердинанд служил квартирмейстером. Но, когда силы Мака попали в окружение под Ульмом, и Мак сдался, эрцгерцог сумел дерзко вырваться из окружения и привести в Богемию две тысячи наших кавалеристов. После чего он принял командование территориальными войсками и начал собирать ландштурм. И, надо сказать, он сумел сковать под Иглау значительные силы генерала Верде, не дав солдатам этого противника проследовать к Аустерлицу для усиления армии Наполеона.
— И неужели этот молодой эрцгерцог тоже состоит в вашем тайном братстве Свидетелей? — спросил я.
— Да, князь, представьте себе, что он один из нас, поскольку идея возрождения Великой Моравии находит серьезную поддержку даже среди молодежи, — ответил граф.
— Простите, но для меня достаточно странно видеть среди людей, поставивших себе целью возрождение старинного славянского государства, больше австрийцев немецкого происхождения, нежели славян истинных. Или я не прав? — задал я вопрос, который мучил меня.
— В чем-то вы правы, князь, но, поймите же, наконец, что в политике национальность самих лидеров, которые провозглашают великую идею, не имеет большого значения. Значение имеет только сама идея. И именно она объединяет людей и ведет их за собой, словно путеводный маяк, убеждая не жалеть свою жизнь и проливать кровь ради достижения цели. И люди будут сражаться, если идея, предлагаемая лидерами, кажется народу справедливой. И потому идея возрождения Великой Моравии — именно та, которая поднимет на борьбу против Габсбургов весь наш народ, независимо от того, кто с кем перемешался на этих землях за прошедшие века. Что же касается нас, Свидетелей, то будь мы по происхождению хоть трижды чистокровные немцы, но, если мы объявляем себя славянами, то, следовательно, мы будем славянами в глазах тех людей, которые подхватят нашу идею и пойдут за нами. И никак иначе.
Мы продолжали подниматься по холму, и с каждой минутой тишину зимнего леса все больше нарушали звуки, доносящиеся из военного лагеря: голоса солдат и ржание лошадей. Я понимал, что вскоре мы уже окажемся и в самом лагере. Где, наверняка, граф устроит мне встречу с этим молодым эрцгерцогом. Похоже, для этого он меня на конную прогулку и пригласил, раз так этого эрцгерцога расхваливает по дороге. И я сказал, обдумывая слова графа:
— Вот вы говорите мне о великой идее возрождения большой древней страны, но как можно объединить людей, если сами они не уверены уже в своем происхождении? Мы все-таки живем в мире, где кровное происхождение и земля, на которой родился, до сих пор имеют важнейшее значение для того, чтобы человек мог чувствовать свою причастность к той или иной национальности. А, если такой уверенности у людей в отношении, например, вашей принадлежности к их национальности, нет, то как вы можете быть уверены, что ваши сторонники не предадут вас в самый ответственный момент?
Граф, казалось, не был удивлен моим вопросом. Он опять придержал своего коня и, взглянув на меня с серьезностью учителя, заставив меня почувствовать себя на мгновение несмышленым учеником, ответил:
— Князь, история полна примеров, когда идеалы для людей важнее происхождения. Вспомните, как великие империи падали, когда их правители забывали о духе своего народа. Или, наоборот, как чужаки, пришлые варвары, устанавливали