Конечно, сыграла роль внезапность нападения наших кавалеристов на вражеский лагерь с тыла. Как и то, что семеновцы не дали возможности французским егерям передового отряда прийти на помощь своему штабу, связав их боем. Впрочем, чего там скромничать? Заслуга в победе была, в первую очередь, офицеров, спланировавших операцию. Дорохов предложил дерзкий план ночной атаки неприятеля с неожиданной стороны, а я поддержал его предложение, организовав удар пехотной полуроты с противоположного направления.
Завидев меня, поручик сразу поехал навстречу, доложив о своей победе. Не получив ни единой царапины в бою, Федор выглядел очень довольным и все еще не слезал с седла, объезжая захваченный монастырь на своем Гарсоне и всюду давая указания по праву командира-победителя. Нашим воинам он сразу же поручил конвоировать пленных французов. И теперь под вооруженным конвоем пленные французские солдаты убирали трупы своих товарищей, павших в бою, с монастырского двора. Живые относили мертвецов к монашескому кладбищу, чтобы похоронить утром. Недалеко от покойников, раздетых и сложенных в длинный ряд, пленные французские егеря зажигали костры, чтобы прогреть мерзлую землю, в которой на рассвете им предстояло вырыть могилы. А другая команда, состоящая из трех десятков егерей, которых мы пленили на болоте, занялась заготовкой дров под конвоем семеновцев.
Федор Дорохов сообщил мне, что наши кавалеристы, напав на вражеский бивак, поубивали, застав врасплох, почти полсотни французов. Еще почти три десятка французских егерей были ранены. Их вместе с другими пленными, с офицерами, которые, конечно, не участвовали в уборке трупов, наши загнали в монастырские башни с провалившимися перекрытиями, устроив внутри них костры, чтобы пленники не замерзли. Обе башни по распоряжению поручика хорошо охранялись, так что угроза, что пленные сбегут, практически отсутствовала.
Меня удивило, что среди всего этого разгрома, учиненного нами французскому полку, между костров совершенно свободно разгуливает полноватый и лысоватый французский полковник. Впрочем, этот человек выглядел растерянным и не опасным. К тому же, его повсюду сопровождали двое наших конвойных с ружьями. Оказалось, что Дорохов проявил великодушие, оставив командира вражеского полка на свободе, лишь разоружив и приставив к нему охрану.
— Полюбуйтесь, ротмистр, это полковник Анри Верьен, командир полка конных егерей, который мы только что разгромили, захватив старших офицеров и даже их полковой штандарт, — с гордостью похвастался Дорохов своим трофеем, указывая на обгорелое знамя французского полка с древком, увенчанным бронзовым имперским орлом, спасенное из огня, поглотившего французскую штабную палатку, которое держал в руках один из наших часовых.
Похоже, француз не находил себе места от позора, постигшего его, как командующего. Он то прикладывал пенсне к своим близоруким глазам, то снимал. Свою большую черную полковничью шляпу с углами он в суматохе оставил в горящей штабной палатке, и его непокрытая лоснящаяся лысина блестела в свете костров. Промакивая платком испарину, выступающую на лбу, несмотря на мороз, французский офицер смотрел на нас с видом затравленного зверя.
— Я вам обещаю, поручик, что, как только вернусь в штаб Кутузова, сразу же напишу представление на повышение вашего звания и на орден для вас. Вы это заслужили, — сказал я вполне искренне, считая, что Федор честно заработал своим геройством поощрение и продвижение по службе.
В это время наши бойцы, не занятые в конвоировании пленных и сборе трофеев, разбивали лагерь в монастыре. Хоть он и был полуразрушенным, но все-таки три уцелевших высоких стены вполне неплохо защищали от ветра. Все русские солдаты, даже раненые, находились в приподнятом настроении, поскольку, во-первых, они победили, а во-вторых, они понимали, что теперь до городка Здешов, куда направляется отряд, осталось добираться совсем немного. Не более одного дневного перехода.
Хотя никто не доводил до сведения рядовых маршрут нашего движения, но моравские добровольцы почти сразу узнали цель похода от виконта Леопольда. И они, конечно, разболтали нашим солдатам. Языкового барьера почти не существовало, поскольку и некоторые семеновцы, и некоторые моравы вполне сносно изъяснялись по-французски, который давно уже, задолго до 1805 года, стал языком международного общения. И теперь солдаты надеялись, что там, в городке, офицеры, быть может, дадут увольнительную хоть на полдня, чтобы после тяжелого похода пройтись по кабакам и поиметь женщин.
Глядя на суету обустройства на новом месте, я приказал Дорохову:
— Поручик, отправьте гонца в наш прежний лагерь возле рудника с вестью о полной победе. И пусть с рассветом майор фон Бройнер выдвигается сюда, к монастырю, вместе со всем нашим обозом.
На что Федор кивнул, сказав мне:
— Будет сделано сию минуту, ротмистр.
Глава 22
Чтобы понаблюдать за ночным наступлением русских гвардейцев, майор Вильгельм фон Бройнер поднялся на вершину холма. Настроив свою подзорную трубу должным образом, он вглядывался при лунном свете в сторону монастыря. Он видел, как французские егеря отступили под натиском семеновцев, покинув свои передовые посты. И стрельба переместилась подальше от рудника. Но, ракурс обзора из-за деревьев, покрывающих склон возвышенности, был таким, что ничего толком понять майор не мог, наблюдая вдали лишь вспышки от выстрелов. А через какое-то время и они прекратились. И майор, не желая оставаться в неведении, спустившись со своего наблюдательного пункта, послал на разведку одного из своих унтеров с парой солдат, предоставив им хороших лошадей из запасных, оставленных при обозе.
Желая лично поинтересоваться, что же там в крытых фургонах, майор подошел к телегам и заглянул в них. А обоз у русского отряда, который князь Андрей поручил охранять моравским добровольцам, оказался набит буквально всем необходимым в походе. Там имелись продовольственные запасы, трофейное оружие и амуниция, корм для лошадей, одеяла и другие постельные принадлежности, посуда и кое-какая небольшая мебель вроде лавок, раскладных походных стульев и столиков, поставленных в крытые телеги. Возле обоза Вильгельм встретил толстого виконта Леопольда Моравского, одетого в шубу и меховую шапку. И они разговорились.
— Что-то вам не хочется спать, как я погляжу. Между тем, виконт, время позднее, — заметил майор.
— Как же возможно спать, барон, когда такие события вокруг происходят? Когда вокруг стреляют, и мы все подвергаемся опасности? К тому же, князь Андрей попросил меня проследить за сохранностью обоза, — проговорил Леопольд.
— Этот русский, вероятно, не полностью доверяет нам, австрийцам, раз предполагает, что мои солдаты могут растащить его обоз. Этого не случится. Мои люди вполне дисциплинированные, — сказал Вильгельм.
— Дело в том, что я дал слово следить за обозом не только русскому